Пол Стюарт: За Темными Лесами

Пираты с пониманием кивнули. Каждый из них хорошо знал, насколько опасно потеряться в безбрежном зеленом океане. Костер начал гаснуть. Прутик смотрел, как играют огоньки, отражаясь в единственном глазу задумавшегося капитана.

— Один раз мне пришлось это сделать, — продолжал он. — Я приземлился там, где садиться было нельзя. Но тогда у меня не было выбора.

Пираты в изумлении переглянулись. Никогда раньше капитан не рассказывал им о себе. Захлопнув крышки на кружках, они придвинулись поближе к нему. Темнота обступила их со всех сторон.

— Была темная ночь. Дождь лил как из ведра, — начал Квинтиниус Верджиникс, Облачный Волк. Прутик дрожал всем телом от волнения. — Холодная ночь. Ночь надежд и печали.

Прутик ловил каждое слово капитана.

— В то время я был рядовым членом команды на корабле Лиги. — Он по очереди оглядел лица пиратов, освещенные последними всполохами костра: они сидели, улыбаясь и широко раскрыв глаза. — Вы сброд негодяев, — сказал капитал, кашлянув. — Если вы думаете, что я — суровый атаман, значит, вам не доводилось служить под командованием Мультиниуса Гобтракса. Безжалостный, требовательный, педантичный до мелочей, — самый гнусный из всех капитанов Лиги, которые встречались на моем пути.

Прутик смотрел на рой светлячков, кружившихся над костром, снующих туда-сюда между деревьями. Прутик жевал кончик своего платка.

— Представьте себе, — сказал капитан. Прутик закрыл глаза. — Нас было пятеро на борту — четверо здоровенных мужчин, способных управлять кораблем, — Гобтракс и его телохранитель, Каменный Пилот, я и одна женщина — моя жена. Марис вот-вот должна была родить. Вдруг совершенно неожиданно разразился шторм и нас снесло с курса. Самое скверное было то, что ураганные ветра дули снизу вверх. И прежде чем мы успели бросить якорь или зацепиться за что-нибудь абордажными крюками, нас засосало в воронку и потащило вверх, все выше над лесом, прямо в открытое небо.

У Прутика закружилась голова. Очень плохо сбиться с тропы, но потеряться в открытом небе…

— Мы спустили паруса, но нас продолжало уносить в высоту. Я склонился над Марис. «Все будет хорошо», — сказал я ей, хотя сам не верил в то, что говорил. Нам ни за что не удалось бы добраться до Нижнего Города к началу родов, а если бы даже и удалось, то рождение ребенка никак не было поводом для торжества.

Прутик не отрываясь глядел на капитана. Облачный Волк, опустив голову, разглядывал тлеющие угли в костре, в задумчивости крутя кончики своих нафабренных бакенбард. Его единственный глаз подернулся влагой.

— С ребенком было что-то не так? — спросил Прутик.

Капитан шевельнулся.

— Нет, — ответил он. — Только сам факт, что на свет должен появиться ребенок. — Он замолчал, и глаз его вспыхнул. — Нам с Марис предстояло принять серьезное решение, — сказал он. — Я был честолюбив, я строил планы стать когда-нибудь капитаном своего собственного небесного корабля, а ребенок связал бы меня по рукам и ногам. Передо мной стоял выбор: быть капитаном или отцом. Я сказал Марис, что она может остаться со мной, но тогда ей придется выбирать: ребенок — или я. Она выбрала меня. — Капитан сделал глубокий вдох. — Матушка Твердопух согласилась забрать у нас ребенка.

В лагере пиратов повисла гробовая тишина. Все сидящие вокруг костра в замешательстве уставились в землю. Они чувствовали себя неловко, слушая откровения капитана. Тем Кородер принялся шуровать палкой в костре.

Капитан вздохнул.

— По крайней мере, таков был наш план. Но в тот момент мы были в сотнях миль от Нижнего Города, и нас уносило все выше и выше. — Он кивнул головой, указывая на небесный корабль. — Спас нас Каменный Пилот, точно так же, как он спас нас сегодня. Он окатил водой головешки легкой древесины, установил противовесы, и когда этого оказалось недостаточно, перегнулся через борт и начал обтачивать летучий камень, снимая с него стружку. И, мало-помалу, когда с валуна отвалились лишние куски, наш подъем замедлился. Затем мы зависли в воздухе и вдруг начали падать. Когда нос небесного корабля коснулся крон дремучего леса, нас было уже шестеро. Марис родила ребенка.

Капитан выпрямился и в волнении начал расхаживать взад-вперед.