Кэтрин Кейв: Генри Гоббс, , покоритель космоса

Снаружи сияет солнце. На капустных листьях сверкают капельки воды, трепещет на ветру ботва нового урожая моркови. Посреди островка одуванчиков, пробившихся через бетон площадки для челнока, прихорашивается стервятник.

Я понимаю, что имеет в виду папа Артура. Конечно, подготовиться к приему гостей не помешало бы.

Все утро я бегаю.

Вместе с Артуром мы бежим за его мамой, чтобы позвать ее помочь прибраться на станции. Я бегу на продовольственный комбинат одолжить там кое-каких принадлежностей для конторы начальника. Я бегу обратно на станцию с целой охапкой папок, конвертов и лотков для бумаг, двумя телефонами и маленькой резиновой печаткой со словом «СРОЧНО». Я обещаю маме, что мы все вернем — завтра, когда кризис минует.

На станции я бегаю туда-сюда с капустной рассадой под одной мышкой и морковью под другой. Звездолетчики ничего не смыслят в овощеводстве. Даже если они не сядут прямо на грядки, все равно могут их помять. Останавливаюсь я только для того, чтобы копать и пересаживать. Это трудно. Еще не надо забывать о стервятниках. Они не любят суматохи.

— От них надо избавиться, — говорит мама Артура. — Сантименты нам ни к чему, и на антенне этим птицам делать нечего. Антенна — собственность галактического правительства.

Так что мы с Артуром бегаем туда-сюда, хлопаем в ладоши и кричим, чтобы спугнуть стервятников. Потом мы бегаем туда-сюда, хлопаем в ладоши и кричим, потому что стервятники за нами гоняются. Мы едва-едва успеваем скрыться в конторе. Как только мы оказываемся внутри, птицы плавно взлетают обратно в гнездо.

— Просто смешно, — говорит папа Артура. — У нас уйма работы, мы даже не начали пересаживать кабачки. Небось у начальника космопорта на Филиппоне таких забот нет. Нет, Артур, это не поможет. Артур! Я сказал: «НЕТ!»

Артур его не слушает, и вид у него, как на математике.

— Не, папа, честно, все получится, — говорит он. — А чего плохого-то?

Он вертит какой-то диск на приборной доске рядом со столом и нажимает кнопку.

Раздаются скрип и скрежет, а потом на нас обрушивается лавина оглушительного визга. Тарелка антенны начинает вертеться, сначала медленно, потому что совсем проржавела, потом все быстрее и быстрее.

— Артур, я тебя убью!

Папа Артура кидается к кнопке, но поздно. Оглушительный визг переходит в гудение, тарелка набирает полную скорость, и вот стервятники у нас уже везде, в том числе и на ковре, а в крыше виднеется дыра, через которую они к нам и попали. Хорошо, что у них кружится голова и они ничего не соображают.

Пока птицы трясут головами и шатаются, папа Артура выставляет их за дверь. Потом он идет за лестницей и снимает тарелку. Мы с мамой Артура оттираем с тарелки ржавчину, а затем ставим ее обратно — вверх дном. Вообще-то это я придумал.

— Артур, я все равно тебя убью, — говорит его папа, — но отложу это до завтра. Вы с Генри нужны мне в конторе.

Навести порядок в конторе — это просто. Мама и папа Артура латают крышу табличкой «ЖДИТЕ ЕСЬ». Мы с Артуром разбрасываем повсюду папки, открываем несколько конвертов, сминаем бумагу в шарики и набиваем ими мусорную корзинку. Мы расставляем лотки для документов и на всем печатаем «СРОЧНО».

— Вот как должен выглядеть настоящий кабинет начальника, — говорит папа Артура, потирая руки. — Генри, один телефон на стол, другой к окну. Мишень для дротиков запихни поглубже под диван: если сесть на корточки, ее видно.

— А зачем им садиться на корточки и смотреть под диван? — спрашивает мама Артура. — Думаешь, они чокнутые?

— Они звездолетчики, — говорит папа Артура. — Они на все способны.

Я запихиваю мишень подальше под диван. Теперь, чтобы ее увидеть, придется лечь на ковер.

— Чудесно, — говорит папа Артура. — Если они лягут на пол, я их чем-нибудь отвлеку. Дротики тоже спрячь, неважно куда, просто засунь куда-нибудь.

И я втыкаю дротики в диван снизу.

В обеденный перерыв, съев бутерброды, папа Артура, как обычно, устраивается на диване отдохнуть. Дротиков он не замечает, по крайней мере, пока не ложится, а это, по моему мнению, доказывает, что тайник придуман хорошо. Правда, папа Артура считает иначе.

— До свидания, Артур, до свидания, Генри, — говорит папа Артура, успокоившись. — Пожалуйста, закройте за собой дверь. Я не хочу, чтобы птицы появлялись здесь до завтра.