Ольга Златогорская - Виноватых нет

У перекрёстка Витька протянул мне руку:

— Ну, пока…

— Пока.

Я побрела домой. В голове всё прыгало. Вот Витька — такой… Настоящий. Внимательный, весёлый. С ним интересно. А его тёзка, отец Сельцова — мрачный и злобный тип. Имя одинаковое. А люди разные. Конечно, Витька ещё в школе учится, а Виктор Павлович уже почти пожилой. Но всё равно не верится, что Витька когда-нибудь сможет рычать на собственного сына и бить его по голове… Из какого-нибудь придурка вроде Тихонова вполне может такой папаша получится, но ведь по нему сразу видно, что он гад. Зачем же за него замуж выходить? Почему люди живут с такими? Почему те же родители Сельцова ругаются каждый день, но всё равно живут вместе? Неужели им нравится?

Я совсем запуталась. И у папы не спросишь — Игорь всё время крутится рядом, вряд ли ему будет приятно слушать такой разговор.

Задумавшись, я не заметила, как дошла до дома. Позвонила в дверь. Папа возник на пороге почти сразу:

— О, я уже хотел тебе звонить.

— Что у вас случилось? — испугалась я.

— Случилось у тебя. Игорь пересказал мне последний ваш разговор, и я понял, что ты кинулась в какую-то авантюру.

Его голос у него звучал очень ровно. Так он говорит, когда сердится. На меня? За что?

Я посмотрела отцу в глаза, и неожиданно поняла, что он не сердится. Он с ума сходит от беспокойства. Но ни за что этого не покажет. Будет делать вид, что всё под контролем. И ещё педагогическую беседу мне устроит, стопудово.

Зачем он так? Почему у мужчин так принято? Вот и Игорь такой же, вечно делает отмороженное лицо. Неужели так лучше?

Может быть, это от беспомощности? От того, что он, так же как и я, не знает, что делать дальше?

Когда-нибудь я спрошу об этом. Мы сядем с папой и начнем длинный и обстоятельный разговор. Наверное, уже будет зима, за окном будет мести снег, а дома будет тихо и уютно. Но это будет потом. А сейчас, раз он считает нужным вести себя именно так, я не буду портить его игру. Ведь он никогда не портил мою.

Я пробормотала:

— Ну, не то чтобы авантюру…

Мы прошли в мою комнату. Игорь-я сидел за компом. Он обернулся и недовольно поинтересовался:

— Ну как, решила мои проблемы?

— Не знаю. Но папаше твоему врезала, — злорадно ответила я.

— Как? — растерялся Игорь-я.

— А вот так. Кулаком. По физиономии.

— За что?

— Он меня по голове ударил. И хотел ещё раз.

Игорь помрачнел:

— Ну и потерпела бы. Я же терплю.

— А я не ты, — мстительно напомнила я.

— Теперь он маму будет пилить.

— А ты что, уже пробовал?

— Драться? Нет. Уворачивался, блокировал. Он от этого только больше звереет. И, если мне навалять так и не может, потом на маме отыгрывается.

Со всех сторон получалось неправильно. Терпеть, когда тебя бьют — плохо. Отвечать — ещё хуже. Что же делать? Уйти из дома и не возвращаться, пока родители Сельцова не разберутся между собой? Но конфликт-то на этот раз получился из-за меня…

Я оглянулась на отца. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку плечом и скрестив руки на груди. Это означало: «мне есть что сказать, но если ты не спросишь, я промолчу».

— Папа, что мне делать?

— Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно уяснить суть проблемы.

— И в чем же она?

— В том, что ты, даже находясь в другом теле, по-прежнему смотришь на мир со своей колокольни.

— А можно это делать ещё как-то?

— Конечно. Я тебя этому всё время пытался научить, но, видимо, рано было. Вот смотри: есть дом. Обычный, двенадцатиэтажный. Он хороший или плохой?

— Он же не живой. Он никакой.

— А если в этом доме живет, например, Машка? Вот ты идешь в магазин, задумалась, вдруг видишь Машкин дом. Что ты чувствуешь?

Я как будто увидела этот дом, и неожиданно для себя заулыбалась.

— Вот, — кивнул папа, — ты уже понимаешь. А теперь представь, что этом доме живут мальчишки, которые тебя обзывают, или кусачая собака.

— Тогда дом плохой, — кивнула я.

— Это мы с тобой через простейшую призму рассмотрели — через человеческий фактор. А может быть дом хорошим сам по себе? Как здание?

— Конечно. Если у нас в нём квартира. Или магазин продуктовый.

— А плохим?

Здесь пришлось немного подумать. Папа смотрел на меня, прищурившись, и подбадривающее улыбался.

Игорь-я не вмешивался. Смотрел куда-то в стену, как будто ему не интересен разговор.

Я сказала:

— Если дом проход удобный загораживает. Или если деревья вырубили, чтобы его построить.

— Браво. А может ли дом быть хорошим или плохим с эстетической точки зрения?