Инга Леви - Хрангелы

Позднее это, конечно, стало общим правилом, за что хрангелы были весьма благодарны Форчунье, – даже те, кто, казалось бы, радовался, что ребенок вырос, и теперь находится под защитой Департамента взрослых. Ведь на самом деле и они грустили при мысли о расставании...

Однако вернемся в то утро, когда в неравной борьбе с будильником верх одержал он, а не Форчунья. Окончательно проснувшись и обдумав проблему раздачи Нобелевских премий, она задалась гораздо более важным вопросом – что подарить на день рождения своей подруге Красинде, которая утверждала, что точно

знает, когда у нее этот самый день.

«Ни один хрангел не знает, а Красинда – знает!», –бурчала Форчунья (она вообще считала, что Красинда не может быть хрангелом, потому что и сама ведет себя как ребенок). Она, видите ли, «помнит, когда родилась», – в прекрасный день, когда цвели тюльпаны... целое море!.. И уже сотни лет, из года в год, празднует его... А если получает меньше ведра этих самых тюльпанов, грозится вспомнить еще что-нибудь из своего далекого прошлого. Может быть, даже то, что рождалась дважды. Двухдней рождения Красинды хрангелы бы не выдержали, вот и старались принести море цветов, чтобы, размещая их по вазам, она отвлекалась от своих небезобидных воспоминаний.

Еще Красинда обожала подарки! Мечтать о них начинала за месяц до торжественной даты, и получив, еще два месяца любовалась ими. Девять межподарочныхмесяцев она была обычным хрангелом (иногда – веселая, изредка – печальная, порой – уставшая), а вот в остальные три – сущим ангелом!

Любой коллега мог рассчитывать на ее неотложную помощь, поддержку или улыбку. А улыбалась Красинда так обворожительно, искренне, тепло и часто, что лаборатория Ведомства утешений готовила из ее улыбок эликсир хорошего настроения, запасы которого никогда не иссякали.

«Итак, подарок... – размышляла Форчунья, – что же придумать, если уже столько всего было надарено?» Игрушки, книги, украшения, кошки, собаки, хомячки, попугайчики... Чашки, вазочки, салфетки, сумки, свечи, веера...

Однажды кто-то умудрился преподнести антикварную кочергу, чему именинница несказанно обрадовалась! И развила бурную деятельность по сооружению камина в своем маленьком уютном домике. Когда он был сложен, домик стал еще меньше, но уютнее не стал. Внушительных размеров камин выглядел та-а-а-ким значительным и важным, что со временем даже обзавелся именем: все уважительно называли его Валерианом, и некоторые даже

побаивались... А началось-то все с кочерги! «Поэтому, – подумала Форчунья, – нельзя дарить ничего, что подвигнет ее на великие дела. Хватит и Валериана!»

Погруженная в размышления, она убрала постель, причесала крылья, приготовила завтрак, даже, кажется, съела его, и отправилась к детям.

Самый младший, семилетний Джонни, еще спал. Одеяло лежало довольно далеко от кровати... «Может, у него крылья выросли? – усмехнулась Форчунья.

Одеяло, конечно же, не летало – просто ноги Джонни даже во сне продолжали бежать.

Такого егозу, как он, еще поискать надо было! Волосы постоянно взлохмачены и даже идеально лежавшие после стрижки уже через пять минут выглядели так, словно неделю не видели расчески... Ему обязательно нужно было забраться на дерево – выяснить, что это там белеет на предпоследней ветке; залезть в куст шиповника, чтобы выручить потерявшегося, призывно мяукающего котенка (даром, что котенок не считал себя потерявшимся); приручить новый велосипед двоюродного брата... Карие глаза исследовали окружающее со скоростью космического радара – интересным было все. Руки вечно что-то крутили, разбирали, собирали, клеили и теребили; ноги старались успеть повсюду. Если Джонни лежал, это могло означать только одно – он болен. Ну, если, конечно, не спал. Короче говоря, – классический непоседа. Форчунья укрыла его, задернула штору, чтобы солнце не мешало, и отправилась дальше – к Нику.

Ник давно уже проснулся. Сегодня был важный день –школьный конкурс по географии, в которой он очень силен. Вообще-то, Ник и по остальным дисциплинам в классе среди первых, но география – его конек. Ему так хотелось победить в этом конкурсе: может, тогда Кристина согласится пойти с ним в недавно приехавший Луна-парк. А там выйдет из строя какой-нибудь аттракцион, и Ник всех спасет, и...

В общем, непросто живется тринадцатилетним...

Ник беспокоился о сегодняшнем конкурсе, а Форчунья беспокоилась о Нике (признаться, он был ее любимцем).

Для своих лет Ник был довольно высок, и сейчас, глядя на его упрямый подбородок, на спортивную фигуру с развитыми плечами пловца, она с умилением вспоминала, как ему, еще совсем маленькому, нравилось, выворотив из тумбы журналы и газеты, забираться в нее целиком. В раннем детстве он ужасно страдал из-за своих длиннющих ресниц, которые считал девчачьими, но годам к одиннадцати взгляд у него стал уж очень взрослым, и теперь ресницы только подчеркивали глубину блестящих светлых глаз.