Юлия Лавряшина - В Кошачьем Царстве

- Пр-рабабушка, - уточнил Мур Мурыч, и все расхохотались.

А Настя перевела дух. Разве смеющиеся кошки способны причинить зло? Но смех внезапно оборвался, и в темноте снова вспыхнули горящие глаза – жёлтые, зелёные, голубые… У Насти подкосились лапки: ей показалось, что сейчас они всё же набросятся на неё со всех сторон. И тут вперёд опять выступила Принцесса.

- Послушайте меня-у… Ещё есть люди, готовые прийти кошке на помощь, - произнесла она негромко, и все притихли, чтобы расслышать её слова. – Сегодня я провела эксперимент. Я вышла под дождь и промокла, как следует…

- Ваше кошачество! – ахнул кто-то.

Остальные застонали, как от боли. «А они любят мою Цессу! – подумала Настя с удивлением и гордостью. – Вон как распереживались!»

- Потом я вывалялась в грязи, чтобы принять совер-ршенно отталкивающий облик. Меня-у можно было испугаться! Тогда я устроила засаду возле асфальтовой дорожки, по которой ходит много людей. Я издавала жалобный вопль всякий раз, когда появлялся человек…

Из мрака липы опять донесся рык:

- Мер-рзавцы! Никто не пр-ротянул р-руку нашей пр-ринцессе!

- Ошибаетесь!

Голос Цессы легко перекрыл возмущённый гул. И все разом примолкли. Беленькая кошечка подалась вперёд:

- Неужели кто-то не побрезговал… Простите, конечно, Ваше кошачество…

- Не смущайся. Не уверена, что будь я человеком, решилась бы взять в руки такое грязное, отвр-ратительное существо, каким была я в тот момент. Но двое людей…

- Двое! – подхватил рыжий кот, подбиравшийся всё ближе. – Вы слышали? Их было двое! Значит, не всё потеряно!

Проницательный Мур Мурыч скептически заметил:

- Дети, навер-рное. Дети – не в счёт.

- Один из них был уже взрослым, - возразила Принцесса. – А второй… Вы правы, второй - это ребёнок.

Сделав паузу, она добавила:

- И он сейчас находится здесь.

Все так и замерли, а Настя едва не лишилась сознания. Сейчас её тайна откроется, и ей конец. Ничего себе Цесса подстроила ей ловушку! Вот и спасай после этого кошек…

Глава 5

Кошки не плачут

Настя кожей ощутила, как в неё впились все взгляды. А сейчас она была такой крошечной, что почувствовала себя просто дуршлагом каким-то! Продырявили со всех сторон… Хоть спагетти промывай!

Только Насте в этот момент было не до шуток. Да что там! Её охватил самый настоящий ужас. Ведь стоило этим зверюгам узнать, что она человек, и…

- Она – человек? – с недоверием просипел Мур Мурыч.

- Маленькая девочка, - подтвердила Принцесса невозмутимо.

К остальным кошкам дар речи ещё не вернулся. Воспользовавшись этим, Цесса успела рассказать, как брат с сестрой подобрали её в парке, отмыли, накормили и оставили у себя. Из её рассказа выходило, что есть ещё на земле добрые люди!

И Настя уже начала надеяться, что Принцессе удалось растрогать своих подданных, как тут висевший на столбе скелет кошки подал голос:

- А родители?

И все сразу заволновались, замявкали:

- Да! Р-родители-то разрешили…

- …оставить приблудную кошку?

- Да их, навер-рно, и дома-то не было…

- Взр-рослые нас ненавидят!

- Смерть взр-рослым людям!

У Насти так зашумело в голове ото всех этих воплей и собственного страха, что она совсем перестала соображать. Наверное, поэтому и выкрикнула бесстрашно:

- Да вы что?! Мои мама с папой никогда не выбросят Принцессу на улицу! Вы… Вам просто обидно, что вас никто не взял к себе домой! Вот и беситесь!

Парк погрузился в молчание. Испугавшись воцарившейся тишины, где-то каркнула спросонья ворона. И все кошки разом вздрогнули. Но не проронили ни звука. Некоторые отвели взгляды, и Насте вспомнилось: нельзя долго смотреть в глаза кошке – может броситься.

Она уставилась в доски сцены, на которой они с Принцессой всё ещё стояли. Потому и не заметила, кто произнёс главное:

- Может, она в чём-то права?

Цесса легонько хлестнула её хвостом и прошипела:

- Продолжай!

И Настю словно прорвало. За несколько минут она успела рассказать о соседке, построившей домик для кошки, которая окатилась прямо во дворе. И о том, как весь их дом потом выкармливал маленьких котяток и их мать. И о бабушке, приютившей у себя уже штук десять кошек… Как ворчит на старушку весь подъезд, Настя говорить не стала.

Её слушали. И, кажется, даже верили. Все, кроме той самой тощей кошатины… Видно, ей больше всех досталось в жизни!

И она снова всё испортила:

- Жила я дома у одних… Как они меня унижали! Вы что - забыли? Люди тычут нас мордочками в какашки!