Маргарет Петерсон Хэддикс - Сквозь строй

— Все это так, но… Разве вы не видите, что сделала с ними эта гонка за ключами? Они научились лгать. И теперь сами никому не верят, ни одному человеку в мире, — сказал Фиске. — Они стали недоверчивыми, хитрыми и подозрительными.

— Но они знают, что мы на их стороне. Что мы одна команда, — хмуро произнес Макентайер.

— И поэтому мы с вами сидим в тишине и безопасности, а они вот-вот с головой бросятся в пекло? — спросил Фиске. — И по нашей милости жизнь этих детей будет под угрозой?

— Таким образом, — торжественно провозгласила Эми, — в ответе мы получаем: Уильям Шекспир!

Дэн захлопал глазами, недоуменно глядя на сестру.

— Все хорошо, Эми. Успокойся. Не надо так горячиться! Я прекрасно знаю, что ты прочитала все книги на свете и знаешь о писателях все. Но объясни мне одно — при чем тут Уильям Шекспир? И что у него общего с «растает в воздухе», «сердце сердца», «грянет судный день» и прочей дребеденью, которая подчеркнута в этом письме?

— Как что общего? Это же он придумал эти словосочетания, — сказала она, садясь перед компьютером и отшвыривая ногой то, что осталось от «жучков». Она ввела пароль и снова зашла на тот самый сайт, который она изучала до того, как началась борьба с «жучками». — Смотри, этот сайт посвящен всем словам и словосочетаниям, который придумал Уильям Шекспир — «растаял в воздухе», «грянул судный день», «сердце сердца», «очи души», «колесо судьбы свершило свой оборот» — все фразы, под которыми и в этом письме стоит черта, есть на этом сайте.

Эми прокрутила несколько страниц списка, в котором, как показалось Дэну, было по крайней мере не меньше нескольких сотен слов.

— Ого! — воскликнула Нелли. — А что же, до Шекспира английского языка вообще не было? Смотрите, тут и «затаив дыхание», и «молва», и «чехарда», и «мим»…

— Да ладно, так уже давно не говорят, — сказал Дэн. — Кто из вас последний раз где-нибудь слышал «пером не описать»?

— Правильно, многие его слова устарели и теперь кажутся странными, — согласилась Эми. — Но вот слово, которое ты просто обожаешь и вставляешь его на каждом шагу.

Она перевела курсор и остановилась на слове «пукать».

— Это придумал Шекспир? — спросил Дэн.

— Ага.

— Надеюсь, он знал, что делает…

Ему вообще-то очень нравилось это слово. Так нравилось, что оно казалось ему просто совершенным. Оно даже по звучанию было похоже на то, что оно означает. Просто замечательное слово.

— А как тебе это? — сказала Эми.

Но Дэн был вовсе не готов к уроку английского. И вообще, интереснее, когда ключи не у поэтов, а у самураев или мастеров кунг-фу. Вот это другое дело.

— Ну хорошо, хорошо, я тебе верю. Что бы там ни было, — добавил он и тут же пожалел об этом. А вдруг это шекспировское слово? — Просто ответь мне, что мы теперь будем делать? Когда знаем, что следующий ключ связан с Уильямом Шекспиром?

И только он закончил предложение, как в комнате зазвонил телефон. Он зазвонил так неожиданно, что все трое даже подпрыгнули на месте. Нелли взяла трубку и через несколько секунд закрыла ее ладонью и обратилась к детям.

— Это консьерж, — сказала она. — Он интересуется, не желаем ли мы заказать билеты на представление или, — и она многозначительно вскинула брови, — в театр.

В ответ Эми счастливо улыбнулась.

— Нет! Нет! — закричал Дэн. — Нет!

— Спроси их, что сегодня в «Глобусе», — с энтузиазмом воскликнула она.

— Я не собираюсь ни в какой театр, тем более на Шекспира! — протестовал Дэн.

Нелли, казалось, не слышала его.

— Да, будьте любезны, три билета, — сказала она в трубку.

Она закончила разговор и оглядела комнату мечтательным взором.

— Мы идем на «Ромео и Джульетту», — проворковала она. — Представь себе, «Ромео и Джульетта», здесь, в Лондоне, в городе, в котором была написана эта великая трагедия и где она впервые была показана на сцене «Глобуса». И теперь мы увидим ее собственными глазами в том же самом театре, где она была поставлена несколько столетий назад.

Эми слушала ее, затаив дыхание.

— Потрясающе, — с придыханием прошептала она, тоже мечтательно глядя куда-то в стену.

— Пытка, — сквозь зубы промычал Дэн. — Жестокая и изощренная пытка. Уж лучше ядовитые змеи и пауки в Австралии. Уж лучше под пластмассовый пресс и стать Дэном-леденцом на палочке в Китае! Но Шекспир! Такого кошмара в моей жизни еще не было!

Но его никто не слушал.

Насколько ему было известно.

Иан Кабра на цыпочках прошел по холодному мраморному полу. В его крови текла кровь почти всех самых знаменитых шпионов и тайных агентов за последние пятьсот лет. Его с рождения учили всем уловкам шпионского ремесла. Но такое с ним было впервые. Раньше он и подумать не мог, что уроки воровства пригодятся ему в таком неожиданном месте — в собственном доме.