Анатолий Димаров - Три грани времени

— И по сколько убиваете?

— По сотне, а то и по две — сколько наползёт. А потом выбираем тех, что пожирней — и в суп.

— В суп?

— А ты что, не знаешь, что змеи съедобны? Вот как консервы кончаются, так мы и переходим на змеиное меню. Суп из гюрзы, шницель из кобры — за уши не оттащишь.

— Ты тоже пробовала? — подозрительно смотрит на неё Юрка.

— А я что — хуже других? Съем и добавки попрошу…

Вот тебе и на! Будет о чём рассказать в классе, когда вернётся из «полей»! Да все помрут от зависти! Ради одного этого стоит съесть змею. Ну, может, не всю, но хоть маленький кусочек. Хотя Юрка аж содрогается, представив себе змею на тарелке. Мышь и ту, наверное, проще…

— А тебя не тошнило?

— От чего?

— От мяса змеиного?

— Сперва тошнило, потом привыкла.

Вскоре дорога начала подниматься. Исчезли, оставшись позади, сади, широченная долина постепенно сужалась, сжималась, пологими волнами набегали отовсюду всё более высокие холмы, покрытые то лесом, то густым кустарником, а то и совсем лысые — только трава на них да овечьи отары ползут серыми пятнами, и на таком холме обязательно застынет всадник, словно из камня высеченный и поставленный на века. А за ними, за этими холмами, уже видно и горы: дикие ущелья, голые скалы, подступающие всё ближе и ближе — ещё километр или два — и могучая, до самого неба, стена преградит им дорогу, не пустит дальше. Но дорого упорно ведёт вперёд. Она то врезается в один из холмов, когда не может его обогнуть, то прижимается к нависающей стене, узкая, как лезвие ножа, и тогда под самыми колёсами глубоко и жутко открывается пропасть: у Юрки аж пальцы немеют, с такой силой ун вцепляется в борт, а Зайкен гонит, хоть ему что, закладывает такие крутые виражи, что голова кругом идёт! А Нина сидит, словно дома на диване.

Чем выше, тем становится прохладнее. Сначала Юрке было даже приятно, но скоро он начал мёрзнуть. Но молчал, терпел, пока Нина сама не догадалась: достала два ватника, один себе, другой Юрке, и он сразу согрелся.

В лагерь приехали уже впотьмах. Долго спускались вниз с включёнными фарами. Слепящие лучи раздвигали тьму, они то терялись в чёрной, как мола, пустоте, то упирались в каменную стену, грозно и хмуро нависающую над дорогой — всё ниже и ниже съезжала машина, и этому спуску, казалось, конца-края не будет, но вот узкая каменистая дорога, которая извивалась серпантином, скрученная, как стальная пружина, вокруг горы, разом выпрямилась, стрелой понеслась вдоль горной речки, глухо и мощно ревевшей рядом. Снова потеплело, мягкий воздух долины пахнул в лицо, а вверху, прямо над головой, на чёрном фоне замерцали яркие крупные звёзды. А впереди, из-за каменной стены, лилось серебристое сияние.

— Что это? — просил Юрка.

— Луна. Встаёт из-за гор.

Машина круто повернула влево, и Юрка прямо перед собой увидел другие огни, рассыпанные у самой земли.

— А вот уже и наш лагерь.

Юрка аж вскочил, чтобы рассмотреть получше. Свет фар побежал-побежал вперёд, наткнулся на деревья, а между деревьями уже виднелись палатки и человеческие фигуры: в лагере не спали, ждали их. И не успела машина остановиться, как её со всех сторон облепили люди: весёлые бородатые и безбородые лица, десятки незнакомых Юрке людей. Все они обнимали папу, который вышел из кабины, а Зайкен уже открыл борт кузова, и десяток рук сразу потянулись к бочкам и ящикам, к лопатам и ломам — разгружать. Юрка, не зная, что ему делать в этой кутерьме, беспомощно оглянулся на Нину, но Нины уже не было, она успела соскочить на землю, а Юрка растерянно сидел в кузова, пока не услышал папин голос:

— Юра, а ты чего? Слезай!

Юрка занёс над бортом ногу, и его сразу подхватили чьи-то сильные руки…

Потом они сидели в большой палатке за длинным столом из грубо сбитых досок и ужинали. Было тесно, потому что в палатку набилась толпа народу, на столе в алюминиевых мисках исходила паром еда: мясо с картошкой. Юра подцепил вилкой кусок мяса и только раскрыл рот, как встретился взглядом с сидящей напротив Ниной. Нина хитро ему улыбнулась, провела пальцем по столу волнистую линию. «Змея!» — сразу догадался Юрка и одёрнул мясо ото рта.

— А ты чего не ешь? — спросил через некоторое время папа.

— Да так… Что-то не хочется.

— Устал? Сейчас пойдём спать.

Юрка жевал один хлеб, стараясь на мясо и не смотреть, а глаза Нины уже открыто смеялись над ним. Он уже и не знал, правда в тарелке змеиное мясо или Нина его обманула, но отвращения преодолеть не мог.