Шеннон Хейл: Огненная Энна

— Привет, Рейзо. Энна меня любит, ты слышал?

Рейзо расхохотался:

— Конечно любит. Видишь, Энна, я ведь говорил тебе как-то, что люди будут выкрикивать наши имена!

Энна прислушалась к голосам и ничего подобного не расслышала, а потому начала сама тихо повторять: «Рейзо, Рейзо!»

Он толкнул ее в плечо.

Энна чувствовала себя странно, крики людей наплывали на нее, как мягкие волны, в которых сливались напористость и любовь. Эта деревня находилась совсем недалеко от поля, где она поливала огнем армию Тиры. А в одном дне пути отсюда раскинулось то поле, где Энна волокла тело Лейфера к погребальному костру. Тепло толпы плыло вокруг Энны, ветерок, круживший возле нее, рассказывал о хлопающих ладонях. Так многое изменилось за прошедший год, что Энна чувствовала себя растянувшейся и перекосившейся, как изношенная вконец одежда. Да и кто бы чувствовал себя иначе после таких событий? Финн сжал ее руку.

— Эй, Энна-девочка, — сказал Рейзо, — почему ты не улыбаешься? Я-то думал, тебя все это порадует.

Энна пожала плечами:

— Может, я слишком изменилась?

Рейзо вытаращил глаза:

— Что за чушь! — Он схватил руку Энны и поднял ее вверх. — За Байерн!

И толпа восторженно подхватила этот возглас.

Когда солнце село, деревенские жители присоединились к празднику. Вокруг разгорелись костры, на которых согревался сидр. И вот наконец они услышали пискливый крик младенца. Финн и Энна с облегчением переглянулись. Это был здоровый, громкий крик. Из дома вышла акушерка и поманила к себе Энну, а Рейзо, Тейлон и Финн потащились следом за ней.

Лицо Изи было мокрым от пота, а глаза сверкали. Джерик держал на руках новорожденного, он едва не плакал, но его губы сами собой расплывались в улыбке, и он явно не замечал, что в комнате находится кто-то еще. Но вот он заставил себя разжать руки и осторожно передал ребенка Энне.

— Мальчик, — сообщил Джерик. — Тускен, в честь отца Изи.

— А если бы родилась девочка, мы бы назвали ее Энна-Изили, — добавила королева.

— О, у вас будут и другие дети, — усмехнулась Энна.

У Джерика расширились глаза, и он ухмыльнулся, как мальчишка, при этой мысли.

— Как он, на твой взгляд? — спросила Изи.

Энна осторожно коснулась пальцем нежной щечки младенца.

— Он безупречен. Абсолютно безупречен.

Она принялась ворковать над Тускеном, а он смотрел на нее и как будто действительно что-то видел большими светлыми глазами. У Энны даже сердце заболело при виде такой красоты. Она провела кончиком пальца по шее малыша, по его ручкам, сморщенному лобику и подумала о том, что люди рождаются с морщинами и умирают с ними, и только в середине жизни их кожа разглаживается.

И в этот момент Энна наконец ощутила настоящее спокойствие, ничто не давило на нее, ничто не жгло. Все казалось правильным. Снаружи доносились радостные голоса. В доме огонь потрескивал в очаге, Джерик стоял на коленях рядом с Изи, целуя ей руки, а новорожденное дитя таращилось на открывшийся ему мир.

Энна была счастлива ощущать рядом с собой Финна, его руку на своей руке, его прикосновения к своей коже. В этих прикосновениях она улавливала доброе тепло, а именно этого ей всегда и хотелось. Из Леса прилетел ветерок, шевельнул волосы Энны. Она прислушалась к нему, желая понять, что он говорит… Весна, раскисшие берега, жужжание ос, древесные грибы на соснах, шорох падающих игл…

Она была дома.