Энна Аленник - У моря

Витя и Шурик жили на даче у моря, недалеко от пристани.

Им интересно было смотреть, как далеко, далеко на волнах появлялось светлое пятнышко. Оно быстро приближалось к берегу, становилось всё больше… И вот уже видны были широкие трубы, белые палубы и весь пароход. Он причаливал к пристани, а за ним долго оставался след — длинный и блестящий, как лента.

Витя и Шурик любили строить пароходы и корабли с парусами.

У Вити они были больше похожи на простые плоты, но делал он их аккуратно.

А у Шурика всегда и капитанский мостик был, и спасательные круги, да всё вкривь и вкось, — не хватало у него терпения.

Однажды Шурику повезло. Сначала нашёл он возле дачи доску от бочонка, потом — палочку для мачты, потом — длинный гвоздь.

„Эх, был бы он прямой! — подумал Шурик. — Вбил бы я его в доску, мачту бы к нему привязал — вот бы корабль получился!“

Но гвоздь был кривой. Попробовал его Шурик руками разогнуть — не разгибается. Повертел он его, повертел и бросил.

Тут выглянул из окна дачи Витя.

Шурик ему закричал:

— Я доску от бочонка нашёл! Посмотри какая!

Витя прибежал, осмотрел доску, поводил по ней ладонью. Да, гладкая, выпуклая, как раз для корабля! Ему очень захотелось найти такую. Он поискал, поискал — досок больше не было.

Зато он нашёл гвоздь. Тот самый, который бросил Шурик.

— А у меня гвоздь для мачты! — обрадовался Витя.

Шурик махнул рукой.

— Я его тоже нашёл, да бросил: кривой!

— А я его камнем постукаю-постукаю — он и выпрямится.

Витя высмотрел ровный камень, положил на него гвоздь, а другим камнем стал бить по гвоздю.

— И не выпрямляется, — сказал Шурик.

— Нет, выпрямляется, — пропыхтел Витя, — только еще плохо.

Долго он с гвоздём возился. По-разному поворачивал. Наконец, начал гвоздь выпрямляться. Уже совсем маленький горбик остался.

Увидел это Шурик и закричал:

— Это мой гвоздь! Я первый его нашёл!

— Ты его бросил, а я его опять нашёл, — ответил Витя.

— Всё равно я первый! — жалобно кричал Шурик. — Отдавай мой гвоздь!

Витя молчал. Он не смотрел на Шурика и старательно колотил по гвоздю камнем.

Шурик скосил быстрые глаза и посмотрел на гвоздь. Прямой, длинный, он так и блестел на солнце.

А жаркое солнце поднималось над морем всё выше. Зелёные волны бежали к берегу. Дельфины кувыркались в тёплом море, и весело кружились птицы в синем небе. Всем было хорошо. А Шурику плохо. Он всё смотрел, смотрел на гвоздь, потом сморщился, всхлипнул и закричал таким голосом, будто у него в горле косточка застряла.

— С этим гвоздём… знаешь… у меня… какой бы… корабль был?! К этому гвоздю… знаешь… как бы я мачту… приделал!

— И я приделаю, — сказал Витя.

— Не приделаешь, — это мой гвоздь.

— Нет. Я его выпрямил. Теперь он не твой!

— И не твой! — закричал Шурик.

— И не твой! — закричал Витя и тоже всхлипнул.

— Вы что кричите? — вдруг услышали они незнакомый голос.

Витя и Шурик подняли головы и увидели высокого человека в соломенной шляпе.

— Вы кто такие? — спросил он.

— Мы Витя и Шурик, — пробормотал Витя.

— А я Иван Михайлович. Приехал в санаторий.

— На пароходе? — спросил Шурик.

— На пароходе.

Иван Михайлович посмотрел на доску, которую крепко держал Шурик, на гвоздь, который крепко зажал в руке Витя, покачал головой и сказал:

— Палуба есть, мачта есть, а корабля, видно, так и не будет?

Шурик и Витя молчали.

Иван Михайлович, как на физкультурной зарядке, развёл руки в стороны, глубоко вдохнул чудесный, тёплый воздух и сел на песок лицом к морю.

Вдали показалась яхта. Белопарусная, с высокой мачтой, она мчалась мимо пристани, мимо длинных рыбачьих сетей на берегу.

Ребята не спускали с неб глаз.

— Ох и мачта! — прошептал Шурик. — Такую бы построить.

— За чем же дело стало? — вдруг обернулся Иван Михайлович. — Палка есть, гвоздь есть, вот вам и мачта, — разве плохая?

— Хорошая, — сказал Витя.

— Еще какая! — закричал Шурик. — Вот посмотрите!.. — Он поставил на доску палочку, а Витя — рядом с ней гвоздь.

— Да, крепкая будет мачта, — сказал Иван Михайлович.

— Только из чего нам парус делать? — спросил Шурик.

Витя заулыбался и достал спрятанную за резинкой трусиков тряпочку.

— Какая маленькая! — огорчился Шурик, — разве она годится для такого корабля?