Кай Майер: Мерле и каменный лев

— Уже поздно, — сказала Унка, как будто взглянула на часы. Но Мерле нигде часов не заметила. — Арчимбольдо со старшими учениками в эту пору работает в мастерской, им нельзя мешать. Вы познакомитесь с ними завтра. Я покажу вам вашу комнату.

Мерле от радости не смогла сдержать улыбку. Она так и хотела — жить в одной комнате с Юнипой. Видно было, что и слепая девочка рада словам Унки.

Женщина в маске повела их наверх по зыбкой наружной лестнице.

— Я — домоправительница. Буду вам готовить и стирать вашу одежду. В первые месяцы вы, скорее всего, станете мне помогать. Этого обычно требует мастер от новых учеников, тем более что у нас в доме вы — единственные девочки.

Единственные девочки? То, что все остальные ученики — мальчишки, Мерле до сих пор и в голову не приходило. Как хорошо, что она здесь будет учиться вместе с Юнипой.

Слепая девочка оказалась не очень-то разговорчивой, и Мерле подумала, что в приюте ей, должно быть, несладко приходилось. Мерле по собственному опыту знала, какими жестокими бывают дети, особенно с теми, кого считают слабее себя. Слепота Юнипы наверняка давала повод для измывательств.

Девочки шли следом за Ункой вниз по длинному коридору. На стенах висели бесчисленные зеркала. Многие смотрели прямо друг на друга, одни виделись в других, другие в третьих… Мерле даже засомневалась, это ли знаменитые волшебные зеркала Арчимбольдо, потому что в них совсем не было ничего необыкновенного.

После того как Унка сообщила им, когда надо приходить к обеду и ужину и когда можно выходить на улицу, и рассказала, как делать уборку в доме, Мерле задала вопрос:

— А кто покупает волшебные зеркала Арчимбольдо?

— Ты, я вижу, любопытная девочка, — сухо заметила Унка, дав понять, что расспросы ей не по душе.

— Наверно, богатые люди, — предположила Юнипа и в задумчивости поправила свои прямые волосы.

— Может быть, — отозвалась Унка. — Кто знает?

Разговор был окончен, и девочки не смогли ничего разузнать. «Ладно, еще будет время, чтобы проникнуть в тайны этой мастерской и ее продукции. Добрые и злые мачехи, — повторяла про себя Мерле. — Красивые и страшные ведьмы. Звучит жутковато».

Комната, отведенная им Ункой, была небольшой, пропахшей сыростью, но, к счастью, светлой, так как находилась на третьем этаже. В Венеции дневной свет, не говоря уже о свете солнечном, можно увидеть только со второго этажа, да и то если повезет. Под окном расстилалось море желто-красных черепичных кровель. Значит, ночью можно смотреть на звездное небо, а днем — на солнце, если останется немного времени после работы.

Комната находилась в задней части дома. Из окна Мерле разглядела внизу дворик с круглым каменным колодцем посередине. Все дома напротив были пусты. К началу войны с Империей Фараона многие венецианцы ушли из города и переселились на твердую землю — себе на беду, как выяснилось позже.

Унка оставила девочек одних, пообещав им через час принести поесть. Обеим следовало пораньше лечь спать, чтобы хорошо выспаться к своему первому дню обучения.

Юнипа ощупала всю кровать вдоль и поперек и осторожно села на матрац. Обеими руками нежно погладила одеяло.

— Ты видела одеяло? Какое мягкое!

Мерле села с ней рядом.

— Оно, наверно, очень дорогое, — сказала она рассеянно.

В приюте одеяла были тоненькие и колючие, да еще блохи по ним прыгали.

— Должно быть, нам очень повезло, — сказала Юнипа.

— Мы еще Арчимбольдо не видели.

Юнипа подняла бровь.

— Тот, кто берет слепую девчонку из приюта, чтобы ее чему-то научить, не может быть дурным человеком.

Мерле разозлилась:

— А ты не понимаешь, что он одних сирот в ученики набирает? Какие родители по своей воле отдадут собственных детей в такое место, которое называется канал Изгнанников?

— Но я же совсем слепая, Мерле! Меня всегда все только шпыняли и ругали.

— С тобой в приюте так плохо обращались? — Мерле с состраданием поглядела на Юнипу. Сжала ее худенькие пальцы в своих руках. — Я, например, очень рада, что ты здесь.

Юнипа смущенно улыбнулась.

— Мои родители выгнали меня из дому, когда мне был всего год. А в платье засунули письмо. Написали, что не желают растить калеку.

— Ужас.

— А сама-то ты как в приют попала?

Мерле вздохнула.

— Один надзиратель в приюте рассказывал, что нашел меня в плетеной корзине, плывшей по каналу. — Она пожала плечами. — Как в сказке, правда?

— В грустной сказке.

— Мне было тогда два дня от роду.