Владислав Крапивин: Трое в «копейке», не считая зайца Митьки

— Что касается каслинского пирога, то, если вы гость города, вас без его дегустации просто не отпустят. А когда вы его отведаете, то неожиданно для себя поймете: если мужчину кормить такими пирогами, он просто не может не быть мастером своего дела…

14.30. Проезжаем город Карабаш. Иссиня-черные отвалы породы. Красные дымы над медеплавильным комбинатом, за который идет война, совсем как за екатеринбургский Химмаш. В конфликт оказались втянуты и губернатор Челябинской области, и федеральное руководство. «Страдающий залог» в таких ситуациях — всегда рабочий люд. Вообще окрестности Карабаша напоминают сталкеровскую зону Стругацких: те же мертвые реки, голые пространства, покрытые какой-то медной накипью, абсолютно безлесая гора… Поскорей отсюда!

17.20. Едем по Южному Уралу. Спуски и подъемы, горы, поросшие синим сосняком. На одном из крутых спусков за Златоустом — авария: «Джип» в лепешку и огромный грузовик поперек дороги. Милиция и «Скорая помощь», но по виду «внедорожника» помогать там уже некому. А. К. о «новых русских» — люди-однодневки. Потому и торопятся все взять от жизни: «бабки», удовольствия, власть, что жизнь у них коротка, как у насекомых…

То ли от увиденного, то ли под воздействием коньяка после отмечания дня рождения С. А. В. П. и А. К. занялись совместным стихосложением.

18.17. Преодолеваем Главный Уральский хребет. А. К. выдает двустишие, с которым сложно поспорить:

В. П. присоединяется к нему, и они вместе (в основном В. П.) сочиняют следующее:

Что касательно «мордоворотов», не знаем, может быть, это и поэтический вымысел, а вот Миасс, на самом деле, запомнился нам как нескончаемо длинный пыльный мегаполис. С. А. и А. К. он напомнил Пермь, где они вместе когда-то служили (она протянулась вдоль Камы километров на семьдесят!). В. П. в Перми не служил и на воспоминания о ней не отвлекался, поэтому продолжил стихотворчество:

Но тут цинично вмешался начфин А. К.:

Сущая правда, средства надо экономить: вся дорога еще впереди… ( Это размышления все того же А. К., не нашедшие, к слову, понимания у сотоварищей, кроме зайца Митьки, как было уже замечено, существа неприхотливого и, главное для нашего бюджета, — не плотоядного.)

18.50. Проезжаем Усть-Катав — один из городков Челябинской области. На спидометре 709 км. Заправляемся 20 литрами бензина за 170 рублей.

19.15. Дважды в течение нескольких минут пересекаем речку Ук. Два «Ук» неблагозвучно складываются вместе в один утробный звук. Показался город Аша. Как написано на въезде — город металлургов. Первая пришедшая на ум рифма: «Аша — здесь не найдем мы ни шиша» — оказалась ошибочной. Вдоль дороги — сплошные базары, на которых продают всевозможные изделия: игрушки, велосипеды, еловые веники, газовое и пневматическое оружие, спасательные круги и полотенца… Короче, что производят, то и продают (очевидно, продолжается практика отоваривания рабочих собственной продукцией вместо зарплаты, или просто воруют).

В. П. замечает: хорошо, что ядерные боеголовки еще не продают у обочин. Их ведь тоже где-то здесь производят… Действительно, хорошо! Впрочем, еще лучше, что нас не покидает лирическое настроение. С. А., которому приходится в одиночку крутить штурвал, не устает удивляться рифмованному потоку, исторгаемому А. К. и В. П. Это своего рода поэтический турнир. Вот строчки, сочиненные в эти минуты Командором:

А это А. К.: