Эдуард Веркин - Планета чудовищ

– Что теперь будет? – нервно спросила Груша.

– Залезем на скалу, – предложил Барков.

– Один тут уже залез… – буркнула Груша. – Залез, да не слез.

– Скала самая высокая здесь.

– Он прав, – согласился я. – Нам не следует внизу оставаться, надо повыше, как можно выше.

– А потом? – без злобы осведомилась Груша. – Потом что? Твой брат залез повыше – и… Дурацкая планета!

– «Ворон» – проклятый корабль, – вздохнул Барков. И повторил: – Проклятый.

– А может… – Груша поморщилась, – может, все-таки… не корабль? Возможно, тут что-то с ядром, периодически происходят мощные магнитные выбросы, примерно как солнечные протуберанцы. А? Возможно, аномалия ядра как раз под нами? И первый, и второй корабли попали в магнитный шлейф планеты, потеряли управление и совершили аварийную посадку. Разбились, одним словом. И «Ворон» тут ни при чем?

– Да, – кивнул я, – ни при чем… А как быть с домом?

– С каким домом? Ах, с тем самым… Так тоже магнитные выбросы. Воздействие на мозг. Я же говорю – все могло привидеться.

– Обоим? – едко поинтересовался Барков.

– Обоим. У вас восторженное мировосприятие. Одинаковое. Резонансная энергетика. Вот вам и пригрезилось.

Говорила Груша неубедительно. Ребенок, который идет со свечкой через темноту, тоже твердит: «Чудовищ не бывает, чудовищ не бывает, чудовищ не бывает…» Убеждает себя, что чудовищ нет.

И их нет. В девяноста девяти процентах случаев.

Резонансная энергетика…

– Дай часы, – сказал Барков.

– Что?

– Часы дай!

Груша хмыкнула, сняла с пояса часы и протянула их Баркову. Он принялся разглядывать заднюю крышку. Обнаружил замочек, подцепил его ногтем, крышка откинулась.

В часах не было механизма. Там была пара каких-то шестеренок, и все.

– И что? – растерянно спросила Груша. – Муляж часов? Почему их тогда сюда отправили? Да еще в контейнере?

– Потому, – хмыкнул Барков.

Он осторожно закрыл крышку и так же осторожно вернул их Груше со словами:

– Будем надеяться, что все обойдется.

И Барков пошагал к скале. Колючка за ним. Мы остались вдвоем с Грушей. У нас было несколько минут. Кругом тихо и почему-то очень спокойно. Странное ощущение. Наверное, от усталости. Такое тупое и слегка безразличное состояние, непонятно почему счастливое.

– Он нас дурит, – шепотом сказала Груша. – Барков нас обманывает. И еще кролик… Тебе он не кажется несколько ненормальным?

– Глупый вопрос. Кажется ли мне ненормальным двухметровый кролик-кенгуру с шипами на спине? Да. Но не более, чем дом-людоед. Впрочем, в дом ты не веришь…

– А ты не думаешь, что он как бы свинчен? То есть собран? Как конструктор?

Я хотел сказать, что именно так мне и показалось в первый раз, едва я только его увидел. Но сказал другое:

– Просто инопланетный зверь. Ты сама говорила, он водорослями питается…

– Он вообще не питается. Роботу не нужно питание.

– Что?!

– Колючка – робот, – заявила Груша. – Не животное, а робот. Сразу же видно. Ни в одном животном не могут сочетаться такие несочетаемые детали. Тут явно биомеханика, я не сомневаюсь. Но я недавно поняла, раньше была слишком отвлечена. Знаешь, ты тогда отошел, а у него глаз выскочил, правый. Выскочил и повис на прозрачной веревочке. А Барков глаз назад вставил, вернул на место. Меня он не видел. Колючка – робот.

– Да нет…

– Он ведь даже не дышит!

Хм, а Груша наблюдательная. Мне вот в голову не пришло посмотреть – дышит странный зверь или нет.

– И что? – спросил я.

– А то. Ты же знаешь, я животных люблю. Я их всей душой люблю, даже вредных. А Колючку не люблю. Ничего не могу с собой поделать – не люблю и все.

Я промолчал. Нет, биомеханика запрещена. Но кто будет проверять всяких энтузиастов, которые с паяльниками по подвалам сидят и разных уродов стряпают? Колючка вполне мог быть роботом.

– Какая теперь разница, – тяжело вздохнул я.

– А вдруг и правда? – искорка страха проскочила в глазах Груши. Или даже паники.

– Пойдем наверх, на скалу, – предложил я. – Нечего тут внизу делать, Барков прав.

– У него кровь красная, я видела.

– Если он робот, то кровь может быть любого цвета.

– Я не о Колючке говорю, о Баркове. У него кровь красного цвета.

– Такое бывает… – пожал плечами я.

– Я точно знаю: такого не бывает! И кровезаменителей таких не бывает.

– И что, по-твоему, это означает?

Груша не ответила. Довольно редкий случай. Вместо ответа она сказала:

– Нас должны спасти. Нас обязательно должны спасти! Не может быть, чтобы нас не спасли… Тебе страшно?