Робин Кук - Злой умысел

— Миссури, — сразу ответил Сейберт. — Моя тетя живет в Сент-Луисе.

Когда они прибыли в Виньярд Хэвен, самый большой населенный пункт на острове Мартас Виньярд, то не откладывая направились в похоронное бюро Боскоуэни. Благодаря тому, что Сейберт не поленился заранее предупредить директора бюро по телефону об их визите, Честер Боскоуэни уже ждал их.

На вид Честеру было далеко за пятьдесят — полный, малоподвижный, с багрово-красными щеками, будто выкрашенными специальной краской. На нем был темный костюм и жилетка, из кармашка которой свисала цепочка для часов. Вел себя директор похоронного бюро как-то слишком подобострастно. Когда Джеффри, по совету Сейберта, протянул ему несколько сот долларов, тот схватил их с жадностью голодного пса.

— Все уже готово, — прошептал он с таким видом, как будто за окном шли похороны. — Я встречу вас прямо на месте.

Келли, Джеффри и Уоррен поехали в Эдгартаун. В отеле Келли и Джеффри записали как мистера и миссис Эверсон.

Единственной проблемой оставался могильщик Харвей Табор. В это время он работал на прокладке канализационной системы для какого-то прибрежного дома отдыха и не мог вернуться раньше четырех вечера. Но даже вернувшись в город, он не мог сразу прийти на кладбище. Он объяснил это тем, что жена приготовила торжественный обед по случаю дня рождения дочери, поэтому освободится он только после этого тихого семейного торжества.

Значит, вся процедура на кладбище начнется не раньше семи вечера. Джеффри сразу же обратил внимание Сейберта на то, что у них даже не спросили разрешения. Кажется, Боскоуэни хотя бы из вежливости должен был задать им этот вопрос. Однако Сейберт считал, что лучше, когда оно есть на руках, чем когда его нет.

— Торопиться нужно медленно, — усмехнулся он. — Не кричи «гоп», пока не перепрыгнешь.

Сторожа на кладбище звали Мартин Кэбот. Худой, слегка сутулый, с темным морщинистым лицом, он больше напоминал бывалого матроса, чем смотрителя последнего приюта многих тысяч душ. Целую минуту он внимательно смотрел на Сейберта, пока не произнес:

— Что-то больно ты молод для коронера. [36] Следователь, производящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти.

Улыбнувшись, Уоррен серьезно объяснил, что он проскочил третий класс и раньше закончил школу, и к тому же был не коронером, а врачом и независимым медэкспертом. Слушая его, Джеффри был вынужден в душе признать, что Уоррен действительно специалист своего дела и что лучше с ним не спорить.

Сторож и могильщик явно недолюбливали друг друга. Мартин все время поучал Харвея, указывая, где ему надо стоять и что делать. Харвей проворчал, что он давно здесь работает, сам прекрасно знает, что ему делать, и в чужих советах не нуждается.

Копать начали в семь тридцать вечера прямо под гранитной могильной плитой Генри Ноубла в тени старого развесистого клена.

— Это очень хорошо, — заметил Сейберт, увидев клен. — Там, где тень, ткани разрушаются гораздо медленней.

Келли почувствовала, что ее начинает выворачивать.

В этот момент ухо ее резанул неприятный звук — скрежет металла о цемент.

— Полегче! Не торопись! — закричал Мартин. — Ты проломишь крышку склепа! — Среди комков свежей земли показалось цементное надгробие. — Не торопись, Харвей!

— Заткнись, Мартин! — бросил Харвей, продолжая работать ковшом своей землеройки. Теперь скрежет стал мягче. Харвей сгреб оставшуюся землю с цементной крышки и отошел в сторону.

— Только не разбей ручки! — снова закричал Мартин.

Келли, Джеффри и Сейберт стояли с одной стороны могилы, а Честер и Мартин — с другой. Солнце еще не зашло, однако до захода оставалось совсем мало времени, к тому же его почти целиком закрывали грозовые облака. Подгоняемые легким морским ветерком, по кладбищу, как привидения, носились клочья тумана. Мартин обвязал веревку вокруг ветки клена и протянул ее Харвею. Джеффри это напомнило казнь через повешение, сходство усугублялось тем, что петля на конце веревки ничем не отличалась от той, которую обычно набрасывали на шею осужденным. Но, скорее всего, это была просто игра света на фоне темного дерева и его тени.

Келли поежилась, больше от напряжения, чем от холода, хотя с каждой минутой действительно становилось все холоднее и холоднее. Уютная комната с викторианскими обоями в отеле «Шарлотта Инн» казалась ей далекой и несбыточной мечтой. Келли подошла к Джеффри и взяла его за руку.