Йоаким Зандер - Пловец

Но им нечего бояться. Георг не собирался никому ничего рассказывать. Все, что он хотел, это забыть обо всем, что случилось. Но это было сложно. Он не мог забыть. И даже забыться сном не мог. Бессонница перемежалась кошмарами. И перед лицом постоянно стояло разбитое лицо Кирстен. Каждый звук казался ему выстрелом.

Набрав в грудь воздуху, он нажал кнопку звонка. Через секунду дверь открылась, и он попал в объятья отца.

– Георг! Блудный сын! – воскликнул он.

Он обнял Георга так крепко, как никогда раньше. Георг не помнил, чтобы видел в нем столько тепла. Разжав объятья, отец оглядел Георга.

– Боже мой! – воскликнул он. – Ты выглядишь ужасно! Заходи и выпей арманьяка. Тебе нужно выпить! Ты же не принимаешь обезболивающее? Или принимаешь? Все равно один бокальчик тебе не помешает. Эллен, налей Георгу выпить! Я еще никогда не видел его в таком состоянии!

Отец провел его в гостиную, где все родственники сидели на диванах и в креслах. В углу на своем обычном месте стояла елка, украшенная игрушками и фонариками, как в книгах Эльзы Бесков. Стол ломился от праздничных угощений. В камине ярко горел огонь. Георг даже испугался за старую печную трубу, которая не выдержит такого нагрева.

Старшие братья и шурины подошли к нему, чтобы осмотреть его раны. Они в шутку били его в живот кулаком и дразнили за то, что он не умеет водить, спрашивали, в каком состоянии его «Ауди». Эллен всучила ему тарелку с традиционной индейкой и другими вкусностями.

Наконец, его усадили на диван с тарелкой и бокалом портвейна. Родственники вернулись на свои места. Георгу было тепло и хорошо. После пережитых волнений он почувствовал, что его клонит в сон. Веки стали тяжелыми. Всего три дня назад он избил Кирстен. Три дня назад он застрелил двоих людей. Три дня назад он чуть не погиб в море, когда лодка разбилась о скалы.

И вот он здесь. Дома. С семьей. Празднует Рождество. И все вокруг такое знакомое и родное. Как он мог все это презирать? Как он мог всем этим пренебрегать? И внезапно он ощутил себя беспомощным перед этим осознанием. Ощущение было такое, словно он после дня на морозе оказался в горячей ванне. Георг откинулся на спинку дивана и наслаждался теплом и уютом.

– Ты спишь? – Георг поднял голову и увидел в дверях Эллен в халате. Огонь в камине погас, оставив после себя красные угли.

– Не… – выдавил Георг. Сладкий от портвейна язык прилип к пересохшей гортани. Он попытался выпрямиться. Неужели он правда заснул?

– Мы решили, что подождем с твоими подарками до того, как ты оправишься, – сказала Эллен. – Но вчера курьер доставил тебе посылку. Я подумала, может, ты хочешь взглянуть.

Она протянула ему прямоугольную коробку от DHL. На лице ее было написано любопытство. Георг взял посылку. Она была размером с коробку для обуви и совершенно квадратная. Сердце его застучало быстрее. Внутри все сжалось от страха.

– Спасибо, Эллен, – сказал он. – Я посмотрю попозже.

– Конечно, – сказала она. – Как пожелаешь.

Разочарованная, она вышла из комнаты.

Георг положил коробку на журнальный столик и уставился на нее. Ее доставили вчера. После всего, что случилось. В голове метались разные мысли. Бомба. Они решили подорвать его, чтобы он никому не рассказал о случившемся. Но для бомбы пакет слишком легкий. И зачем кому-то посылать ему бомбу, когда есть столько других более надежных способов расправиться с человеком?

Наконец любопытство победило страх. Набравшись решимости, Георг сорвал упаковку и развернул защитный полиэтилен. Его глазам предстал футляр из вишневого дерева с серебряной табличкой.

Георг почувствовал, как сердце замерло в груди, но не от ужаса, а от волнения. «Officine Panerai» [31]– было написано на табличке. Он открыл шкатулку. На синем бархате лежал Panerai 360 M Luminor .

Георгу стало трудно дышать. Черный циферблат. Золотистые цифры. Простой минималистичный дизайн. Светлый ремешок с грубыми швами. Георг моргнул, боясь, что это ему мерещится. Сколько могут стоить такие часы? 50 000 долларов? Больше? Если они вообще есть в открытой продаже. Ограниченный выпуск. Всего триста экземпляров.

Когда Георг снова был в состоянии нормально дышать, он заметил конвертик рядом с часами. В нем была карточка с коротким посланием на английском, написанным вручную:

Георг,

в знак нашей признательности. Все хорошо, что хорошо кончается. Мы надеемся увидеть тебя в офисе не позднее 3 января.

Письмо было подписано Эпплби. Георг захлопнул коробку и зажмурился. «Мёрчант-энд-Тэйлор». Эпплби. Все, что он пережил. Все, на что они его обрекли. Он не вернется в эту фирму. Это исключено.