Джим Томпсон - Убийца во мне

– Все выглядит именно так. Не вижу другого объяснения.

– Не перестаю удивляться, – сказал он, смачивая слюной папиросную бумагу. – Не перестаю удивляться тому, как женщина с разбитым лицом и сломанной шеей могла шесть раз попасть в обидчика, пусть и такого крупного, как наш покойный Элмер Конвей.

Он медленно поднял глаза. Когда наши взгляды встретились, я пожал плечами.

– Вероятно, она сделала все выстрелы не одновременно. Она стреляла в него, пока он бил ее. Черт, вряд ли она стояла и ждала, когда он закончит, прежде чем начать стрелять.

– Такое маловероятно, верно? – согласился Ротман. – И все же из имеющейся информации – не забывайте, я дилетант – можно сделать вывод, что она поступила именно так. Она еще была жива, когда он умер. Одной – ладно, двух выпущенных ею пуль было достаточно, чтобы обезвредить его. Следовательно, она получила повреждения – сломанную шею и прочее – до того, как стреляла.

Я помотал головой – мне нужно было отвести от него взгляд.

– Вы сказали, что вам требуется подтверждение, – сказал я. – Вы... вы...

– Мне нужно подлинное свидетельство, Лу. И никакие суррогаты не принимаются. И я жду его с нетерпением.

– Не понимаю, с чего это вдруг вы пришли ко мне с вопросами, – сказал я. – Шериф и окружной прокурор всем довольны. Это главное, что меня волнует.

– Значит, вы так смотрите на ситуацию, да?

– Именно так.

– Ладно, расскажу, как вижу ее я. Я пришел к вам с вопросами, потому что имею отношение к этому делу. Не прямое, но и...

– Но и не косвенное.

– Точно. Мне известно, что вы имели зуб на Конвеев. Я сделал все возможное, чтобы настроить вас против старика. В нравственном отношении – а может, и в правовом – я разделяю ответственность за любое неблаговидное действие, предпринятое вами. Скажем так: я и профсоюз, который я возглавляю, можем оказаться в очень некрасивом положении.

– Это вы сказали, – проговорил я. – Это ваши слова.

– Вы нос-то не задирайте, Лу. Я убийство так не оставлю. Кстати, каков счет на сегодняшний день? Один или два?

– Она умерла. Она умерла вчера во второй половине дня.

– Со мной эти штучки не пройдут, Лу, если это было убийство. Ваших рук дело. Мне трудно прямо сейчас сказать, как я поступлю, но вас в покое я не оставлю. Не смогу. Иначе кончится тем, что вы втянете меня в нечто худшее.

– Черт, – проговорил я, – чем мы тут...

– Девушка мертва, да и Элмер мертв. Следовательно, невзирая на то, как забавно выглядит ситуация, – узнай об этом судейские, у них бы началась истерика, – они ничего доказать не смогут. Если бы им было известно, как известно мне, что у вас есть мотивы...

– Чтобы убить ее? А зачем мне это?

– Ну, – Ротман немного сбавил пыл, – чтобы избавиться от нее. Скажем, она была лишь инструментом, с помощью которого можно добраться до Конвея. Что-то вроде театральной разводки.

– Вы же понимаете, что в этом нет смысла, – сказал я. – Что касается так называемого «мотива», то я имел его шесть лет – все те годы, что я знал о случайной смерти Майка. Зачем мне ждать шесть лет, а потом вдруг взять и отомстить? Забить до смерти несчастную шлюху только ради того, чтобы добраться до сынка Конвея? Ну, ответьте мне, это логично? Просто ответьте, Джо.

Ротман задумчиво нахмурился и принялся барабанить пальцами по столу.

– Нет, – медленно проговорил он. – Не логично. В том-то и проблема. Человек, которому выгодно это убийство...

– Вы же знаете, что не выгодно, Джо.

– Это вы сказали.

– Это я сказал, – согласился я. – И все так говорят. И вы бы так говорили, если бы не знали о моем отношении к Конвеям. На минутку забудьте об этом – и что у вас останется? Просто двойное убийство – двое поссорились и прикончили друг друга – при невыясненных обстоятельствах.

Он ухмыльнулся.

– Я бы сказал, что вы еще мягко выразились, Лу.

– Не знаю, что случилось, – сказал я, – потому что меня там не было. Однако мне известно, что в убийстве, как и в любых других ситуациях, могут возникнуть самые разные неожиданности. Человек, которому вышибли мозги, прополз целую милю. Женщина звонит в полицию после того, как ее застрелили прямо в сердце. Мужчину повесили, отравили, разделали на куски и застрелили, а он выжил. Не спрашивайте, почему такое случается. Не знаю. Но знаю, что случается. Да и вы знаете.

Ротман пристально посмотрел на меня. Потом дернул головой, кивая.

– Возможно, Лу, – сказал он, – возможно, вы чисты. Все то время, что я сижу здесь и наблюдаю за вами, я анализирую то, что мне известно о вас, однако картинка убийцы – то, как я его представляю, - не складывается. Хреново все, но если бы картинка сложилась, было бы еще хреновее. Вы не вписываетесь в роль, вот как бы я сказал.