Джим Томпсон - Убийца во мне

– Ну как можно быть таким тупым, Лу? Как ты мог это сделать? Связаться с драной шлюхой и этим ужасным Элмером Конвеем? Теперь будет большой скандал, и ты, скорее всего, потеряешь работу, и...

– Почему? – удивился я. – Я ничего не сделал.

– Я хочу знать, зачем ты в это ввязался!

– Ну, это была своего рода услуга. Честер Конвей хотел, чтобы я вытащил Элмера из этой передряги, поэтому...

– А почему он пришел к тебе? Почему ты всегда оказываешь услуги другим? А мне?

В течение минуты я молчал. И думал: «Ты ошибаешься, малышка. Я оказываю тебе услугу тем, что не размозжил тебе башку».

– Ответь мне, Лу Форд!

– Ладно, – сказал я. – Зря я в это влез.

– В первую очередь ты зря позволил этой женщине остаться в округе!

– Верно, – согласился я. – Нужно было выгнать ее.

– Ну и?

– Я не само совершенство, – огрызнулся я. – Я совершаю много ошибок. Ты хочешь, чтобы я повторял это до бесконечности?

– Единственное, что я хочу сказать...

Она могла разглагольствовать об этом единственном до конца жизни, однако у меня не было настроения выслушивать ее. И я сунул руку ей между ног.

– Лу! Прекрати!

– Почему? – спросил я.

– П-прекрати! – Она задрожала. – П-прекрати, иначе... О Лу!

Я лег рядом с ней как был, в одежде. Иначе я поступить не мог, так как это был единственный способ заткнуть Эми.

Итак, я лег, и она тут же прильнула ко мне. Когда она становилась такой, у меня не было к ней никаких претензий – нельзя требовать от женщины большего. Зато у меня к самому себе были претензии. В связи с Джойс Лейкленд.

– Лу... – Эми приостановилась. – В чем дело, дорогой?

– Все те же проблемы, – ответил я. – Они выбили меня из колеи.

– Бедняжечка. Забудь обо всем, а я буду ласкать тебя и нашептывать нежности, а? Я... – Она поцеловала меня и шепотом рассказала, что сейчас будет делать. А потом она все это стала делать. Только, черт подери, преуспела она не больше, чем если бы ласкала бревно. Малышка Джойс отплатила мне сторицей. Эми убрала руку и вытерла ее о свое бедро. Затем она взяла простыню и вытерла ею бедро.

– Сукин сын, – процедила она. – Грязный, мерзкий ублюдок.

– Что-о? – изумился я. У меня было такое ощущение, будто меня ударили в солнечное сплетение. Эми не любит ругаться. Во всяком случае, я никогда этого не слышал.

– Ты грязный. Я чувствую запах. Ее запах. Его нельзя смыть. От него никогда не избавишься. Ты...

– Господи Иисусе! – Я схватил ее за плечи. – Что ты несешь, Эми?

– Ты трахнул ее. Ты трахал ее все это время. А потом грязный входил в меня и пачкал меня ею. Ты заплатишь за это. Я позабочусь об этом, я...

Она вырвалась из моих рук и, всхлипывая, спрыгнула с кровати. Я тоже встал. Она попятилась и встала так, чтобы между нами оказался стул.

– Н-не подходи ко мне! Не смей прикасаться ко мне!

– Конечно, малышка, – проговорил я. – Как хочешь.

Она еще не понимала значения того, что сказала. Она могла думать только о себе, о своей обиде. Но я знал; дать ей достаточно времени – причем не так уж много, – и она сложит все детали мозаики. Естественно, у нее не будет никаких доказательств. У нее будут одни догадки, то, что ей подскажет интуиция и мое отсутствие. Слава богу, этот факт пока что ускользает от ее внимания. Как бы то ни было, она заговорит. И то, что у нее не будет доказательств ее словам, никак мне не поможет.

Доказательства никому не нужны – вы понимаете, что я имею в виду? Я в этом убедился, видя, как у нас действует закон. Нужно только намекнуть на то, что кто-то виновен. А потом – если он не большая «шишка» – останется только заставить его признать это.

– Эми, – сказал я. – Эми, детка. Взгляни на меня.

– Н-не хочу.

– Взгляни на меня... Это же Лу, детка, Лу Форд, помнишь? Парень, которого ты знаешь всю жизнь. И вот сейчас я тебя спрашиваю: сделал бы я то, о чем ты говоришь?

Она колебалась, покусывая губу.

– Сделал бы. – Неуверенность в ее голосе едва слышалась. – Я знаю, что сделал.

– Ты ничего не знаешь, – напомнил я. – Ты пришла к этому безумному выводу на основе того, что я устал и был расстроен. Зачем, зачем мне волочиться за какой-то дешевкой, когда у меня есть ты? Что она может дать мне такого, ради чего я пойду на риск потерять тебя? А? Послушай, это полная бессмыслица, абсолютно полная, детка.

– Ну... – Ее проняло. Удар пришелся по ее гордости, самому уязвимому ее месту. Но этого было мало для того, чтобы полностью развеять ее подозрения.

Она взяла трусики и, стоя за стулом, стала надевать их.