Томас Фейхи - Ночные видения

— Это тот парень, о котором я рассказывала…

— О чем ты говоришь? — резко обрывает ее Фрэнк.

— Я убегала от Арти и пришла сюда.

— Это не бродяга.

— Что?

— Посмотри сама.

Она подходит ближе. Горло Арти перерезано от уха до уха. Только теперь, оглядевшись, Саманта замечает, что пол покрыт смешавшейся с кровью водой.

Фрэнк уже вызывает полицию по своему новому сотовому телефону, но она не слушает. Она медленно спускается по ступенькам и смотрит на небо. Несколько облачков растянулись, превратившись в грязную, разорванную марлю.

— Должно быть, Арти все же выследил меня, — тихим, монотонным голосом говорит Саманта. — Я выронила нож и убежала.

— Хочешь сказать, твой бездомный приятель воспользовался твоим ножом, чтобы убить Арти?

Вслед за ней Фрэнк выходит на тротуар, все еще прижимая к уху телефон.

— Он защищался.

— Я бы сказал, что у него это неплохо получилось.

— Он, наверное, ранен.

— Откуда ты знаешь?

— Арти просто так не ушел бы.

Она говорит не совсем то, что думает, однако Фрэнк кивает.

Из трубки вдруг доносится «Да?», Фрэнк отворачивается и начинает что-то говорить.

Здесь, конечно, не обошлось без драки, но ранен он не поэтому, — думает Саманта. — Он следующий, а не я.

Фрэнк щелчком закрывает телефон.

— Полиция уже связывается с ближайшими больницами. Через несколько минут у Снейра будет список всех, кто обращался за медицинской помощью по случаю ножевого ранения.

— Здесь есть еще и ночлежки, — подсказывает Саманта. — Он может пойти в одну из них.

— Верно.

Вой сирен приближается; из-за угла выезжает «скорая». Блики мигалок режут глаза. Вслед за «скорой» подкатывает полицейская машина. Из нее быстро выходят двое в форме.

— Он там, — говорит Фрэнк и поворачивается к Саманте. — Давай проверим ночлежки.

Голубой и красный пульсируют попеременно, и кажется, вся улица залита яркими праздничными огнями. У подножия холма Саманта оглядывается. Трое полицейских мирно беседуют о чем-то на тротуаре. На Арти никто из них не смотрит. Еще один спокойно курит сигарету.

У «скорой» это не первый и не последний вызов.

Копам еще возвращаться домой, к семьям.

«И такое у них каждый день, — думает она. — Меняются улицы. Меняются тела. Меняется время суток. Но для них каждый вечер похож на предыдущий».

Саманта и Фрэнк проверили три ночлежки для бездомных. Ничего. Все три закрыты уже несколько часов. В квартире Саманты детектив Снейр сообщает, что из больниц поступили только два сообщения о ножевых ранениях. В обоих случаях в пункт первой помощи обратились женщины.

Полицейский в форме убирает чемоданчики с оборудованием и пакеты с вещественными доказательствами. Под внимательным взглядом Снейра он явно чувствует себя стесненно. На ковре в гостиной темнеют пятна, а от входной двери в ванную ведет дорожка из десятков мокрых отпечатков ног. «Миссис Бринкмайер все это не очень понравится», — думает Саманта.

Фрэнк просит Снейра взять до утра под наблюдение ближайшие ночлежки и навести справки обо всех обратившихся в последние часы.

— Нам нужно более внятное описание для составления словесного портрета, — сдержанно говорит Снейр.

Саманта и сама знает, что ее описание было весьма невнятным, но вспомнить больше ей не удается — белый, европейский тип лица, худощавый, растительность на лице отсутствует. Глаза? Ей они показались белыми.

— Ладно, я постараюсь.

Снейр уже собирается позвонить, когда у него звонит телефон.

— Да… М-м-м… да… Где? — Разговор закончен. — Только что позвонили с автобусной станции у пристани. Охранник обнаружил какую-то окровавленную одежду в мужском туалете.

Здание автостанции «Эмити» напоминает небольшой островок, окруженный морем свободного парковочного пространства. Внутри — несколько стульев, два туалета, неработающий питьевой фонтанчик и билетная касса. В 2.47 станция кажется совершенно пустой, если не считать сваленного в дальнем углу багажа и усталого, с обеспокоенным лицом мужчины-кассира. Снейр показывает ему свой значок, и мужчина, явно взволнованный выпавшим на его долю происшествием, ведет их в туалет.

На стене над зеркалом громко жужжит лампа дневного света. Стены окрашены желтовато-зеленой краской. У единственной кабинки нет двери. Писсуар покрыт ржавыми потеками. На разбитом столике стопка бумажных полотенец. Из крана капает. На полу пропитанная кровью, разорванная рубашка.