Тед Белл - Живая мишень

Она видела, что Амос все еще на пристани. Он все-таки настаивал, чтобы она поплыла к клубу следом за его лодкой. По крайней мере туда, потому что его дом по пути.

— Спасибо, Амос, — ответила она, заходя на борт своей лодки. — Непременно скажи Милли, что я надеюсь на ее скорейшее выздоровление.

— Да, самому не верится, что она заболела от каких-то там бактерий. У моей девочки всегда был стальной желудок. Ни разу в жизни не болела, по крайней мере не могу вспомнить такой день.

— Мне нужно быть дома к полуночи, и если хочешь, можешь тогда забрать с собой и няню, Амос.

— Непременно. Ну ладно, тогда увидимся позже, дорогая моя.

Она последовала за ореолом белого света на лодке Амоса, пронизывающим туман, вокруг старого буя номер девять, который мрачно позванивал своим колоколом, и пятнадцать минут спустя уже пришвартовалась у пристани клуба. Восемь ровно. Она сняла с плеч грязный желтый дождевой плащ, отряхнув его от бусин воды, и бросила на дно лодки. Ее волосы были влажными и спутанными, но какая разница, черт возьми. Это же не какой-нибудь великосветский прием у посла, где нужно…

— Деирдр, дорогая, — послышался из тумана пропитанный бурбоном мужской голос. — Я вышел покурить и сразу заметил дым с твоего парохода.

— О, привет, Грэм. Как я рада видеть тебя здесь.

— Ну, Мишель поехала с детьми в Нью-Йорк, чтобы сделать кое-какие покупки ко дню рождения или что-то вроде этого, и я боюсь, что меня усадят рядом с тобой. Стол номер девять. Как и прежде, пара одиноких сердец.

— Нет, Грэм. Ты, может быть, и считаешь себя холостяком, а я — женщина, которая счастлива в браке. Может, найдешь кого-нибудь и закажешь мне виски?

— Конечно, моя дорогая. Немного холодновато для начала июня, тебе не кажется?

Она не смогла сдержать улыбки. Ей нравились американцы, которые жили в Лондоне несколько лет и возвращались домой с сильным британским акцентом. Еще она знала наверняка, что он обязательно будет приглашать ее «прогуляться до его дома и опрокинуть еще по рюмашечке». Грэм отворил входную дверь, пропуская ее вперед, и она подождала, пока он скажет:

— Только после тебя, дорогая.

Грэм был одной из «причальных крыс» клуба. Такие, как он, никогда не садились в свою лодку, никогда не решались плыть вдоль скалистого побережья штата Мэн. Нет, они только сидели на своих стульях и выпивали, дожидаясь наступления солнечных дней. Он был невыносим, елеен, можно сказать, но выглядел вполне сносно в галстуке-бабочке, и она позволила себе немного побеседовать с ним, сидя за столом с плохими закусками. Бессмысленная болтовня о детях и планах на лето.

Она проходила через все это тысячи раз — общие темы, скучные подробности, улыбки и кивки в нужные моменты; даже во сне она могла найти одну из этих барных стоек с коктейлями.

Когда они наконец-то сели, Грэм оказался справа от нее. Он продолжал наполнять бокалы, пытаясь напоить ее, и через некоторое время она утомленным жестом остановила его руку. Вино служило лишь способом непринужденно парить в этой атмосфере, а также придумывать очередные глупые реплики.

Фэй Джилкрист, сидящая через два стула слева, говорила что-то о детях, отправленных в тот день из школы домой. О высокой температуре. Что-то о прививках от гриппа.

— Фэй, извини, что прерываю, — сказала Деирдр. — Что ты там говорила о детях, которых отправили домой?

— Знаешь, дорогая Ди-Ди, это какой-то кошмар. У детей поднялась температура и разболелись животы. У одного ребенка начались конвульсии, и сейчас он находится в критическом состоянии.

— Боже… что такое с ними случилось? — спросила Деирдр. — Что-то не то съели во время ланча в столовой?

— О нет, дорогая. Это случилось утром. Медсестра в спортзале делала им какие-то прививки от гриппа. Когда детям стало плохо, кто-то вызвал скорую. Как я слышала, эта медсестра даже не значилась ни в каких записях. И, ну, в общем, сейчас выясняется, что за медсестра такая. Разве не ужасно? Только представь, наши дети…

— Извините, — сказала Деирдр, опрокинув большой бокал красного вина, вставая из-за стола. — Извините, мне что-то нехорошо, мне пора идти, очень жаль… Поймите меня правильно…

Не чуя под собой ног, она каким-то образом умудрилась пройти сквозь переполненный зал. Все в зале улыбались и говорили ей «Добрый вечер, госпожа Слейд». Она добралась до телефона-автомата в кладовой, захлопнула за собой дверь и открыла сумочку. Сотовая связь была недоступна в клубе, но она сумела найти на дне сумки две монеты по четверть доллара и опустила их в прорезь.