Тед Белл - Живая мишень

— Уже близко, капитан.

— Не собираешься часом побывать в Ирландии?

— Когда-нибудь. Слышал, что красивая страна.

— Прекрасная страна. Она напоминает мечту.

— Да.

— С меня кружка «Гиннеса» в любое время, «Ковбой».

— Спасибо за предложение.

— Эй, послушай…

Исламорада

Они сидели вдвоем на песке, примерно в двадцати ярдах от полосы прибоя, и смотрели, как садится огромное оранжевое солнце. Женщина разложила рядом с собой причудливые раковины, дары морских волн. Было все еще жарко, но в вечернем бризе уже чувствовалась легкая прохлада конца октября. Начался отлив, и влажный тугой песок привлекал множество чаек. Молочного цвета кучевые облака тянулись грядой на горизонте, окаймленные тонкими нитями перистых облаков.

— То ли селедка становится умнее, то ли я становлюсь глупее, — пошутил мужчина, глядя на закат.

Спокойный взгляд женщины говорил о том, что она преисполнена тихого счастья. Это место, как она и надеялась, чудесным образом поможет им вновь обрести друг друга. Даже того, что к мужчине вернулась способность беззаботно шутить, было достаточно, чтобы женщина радостно улыбалась, проводя пальцами по его густым темным волосам, все еще мокрым.

— Большеглазая сельдь — самая умная рыба в мире, — заявила Конч.

— Ну уж ты загнула, подруга. По крайней мере такое возмутительное заявление совсем сбивает меня с толку.

Алекс Хок засмеялся и развалился на песке, подложив руки под голову. Он зажмурил глаза, и его губы снова приобрели очертания спокойной полуулыбки. Песок под ним все еще был теплым, а пиво, стоящее рядом, — холодным. Прекрасный день.

— В это время года здесь спасения нет от бугенвиллии, — Конч с интересом осматривала темно-фиолетовое пятно на грудной клетке Хока. Его сломанные ребра заживали довольно медленно.

— Разве тебе не нравится бугенвиллия? — удивился Хок.

Они вдвоем провели в Исламораде уже почти неделю, скрываясь от мира в небольшой рыбацкой хижине Конч. «Влачить существование», как выразился Алекс, улыбнувшись Конч в их первое утро. Он сказал, что «не понимал истинного значения этого слова до настоящего момента».

Это была лачуга в самом прямом смысле слова, но она стояла прямо у воды — маленькое деревянное строение на песчаном берегу, скрытое полумесяцем плотных мангровых зарослей. Белая бугенвиллия облепила дверь, а дикий сад просто полыхал тропическими цветами.

Когда Алекс согласился на это путешествие, она купила подержанную плоскодонку — шестнадцатифутовый ялик, чтобы сбежать с ним на острова. Он любил ловить большеглазую сельдь. Утром они блуждали по мелководью, гоняясь за селедкой.

Даже если сразу после пробуждения они занимались любовью, в восемь они уже отчаливали за рыбой. В полдень Алекс, как обычно, откупоривал первую бутылку холодного пива. В час они обычно обедали тем, что Конч брала с собой в корзинке. К трем часам дня после плавания и, возможно, порции рома они уже прятались от тропического солнца. После этого любовники снова скрывались в уютной кровати Конч и покидали ее только, когда приходило время забираться в ее старый разбитый джип и мчаться в «Лорелею». А там они пили «Маргариту» и слушали песни Джимми Баффета.

Она легла на песке рядом с ним. Край оранжевого шара не коснется моря еще примерно десять минут. Они решили остаться здесь сегодня вечером, заказав еду из ресторана «Великая китайская стена» в Таки-Оути. Их плечи соприкасались; морская соль белой глазурью покрыла загорелые тела.

Алекс Хок положил свою правую руку на ее нагретое солнцем бедро и спросил:

— Ты счастлива?

Боже.

Консуэло де Лос Рейес когда-то влюбилась без памяти в этого мужчину на этом самом острове. Она навсегда отдала ему свое сердце. Просто схватила за его широкие плечи на берегу примерно в полумиле отсюда и сказала: «Вот, возьми мое сердце и положи в свой карман».

— Хороший день, — сказал он тихо. — Еще один паршивый день в раю.

— Кто-то должен сделать это.

— Это ведь могли быть мы, правильно?

— Правда ли, что Париж — город? Действительно ли моя спутница — женщина почти сверхъестественной красоты и блеска?

— Почти?

Она повернулась на бок, оперев голову на ладонь, и поцеловала его в соленые губы. Так или иначе, оба они не увидели, как в маленькой бухте село солнце. Тогда они прошли босиком по берегу к небольшому домику в сгущающихся сумерках под небом цвета индиго, и он подхватил ее на руки.