Максим Шаттам - Хищники

— Она была еще жива, когда он делал это, — добавил Фревен, — на простынях слишком много крови, сердце еще билось. Потом убийца вернулся в комнату девушки, которую стал душить ремнем, в этот момент она была еще жива, «просто» потеряла сознание. Он притащил ее в комнату родителей и там исколол ножом, затягивая пояс. До смерти.

— Боже мой… — прошептала Энн, — откуда такая жестокость?

— Действительно, это не вяжется с нашим персонажем, которого мы рисовали до сегодняшнего дня! — заметил Маттерс. — В этот раз он практически не устраивал мизансцен, это он предоставил самой смерти, можно даже сказать, что он продлевал удовольствие.

— Действительно, он многое изменил.

Фревен посмотрел красными от усталости и напряжения глазами в глаза Маттерса.

— Каким образом он смог в одиночку убить всю семью? — продолжил сержант. — Я поднимался наверх с носильщиками, ступени лестницы с самого начала очень сильно скрипят! Одно это могло бы их разбудить…

— Наверху в комнатах нет ни ночных горшков, ни туалетов, — пояснил Фревен. — И если ночью хотелось облегчиться, они спускались вниз. И скрип ступеней никого не беспокоил, они к этому привыкли. Убийца очень осторожно, по очереди, задушил детей, а затем проломил череп родителям.

Маттерс с обожанием, хоть и не вполне уместным, посмотрел на своего командира. Именно эта точность делала лейтенанта Фревена таким блестящим следователем, он сразу же замечал многие мелочи и строил на их основании заключения. В доли секунды он отметил отсутствие туалетов и ночных горшков и выявил деталь повседневной жизни — скрип ступеней ночью, который обитатели фермы привыкли слышать… У Фревена это было в крови, такая способность ухватывать все мелочи жизни и вставлять их в контекст преступления. Именно это бесило его недругов. Его способность думать о зле и анализировать его. Но можно ли правильно рассуждать, не будучи в душевном равновесии? Можно ли было обмануть кого-либо, тщательно разобраться в деле и воспринимать язык крови, если сам ты не испорчен?

— Он запихал предметы в обеих женщин, — продолжал он, — но сам не насиловал их. Вероятнее всего. Все покажет вскрытие, но я склоняюсь к этому. Прежде чем остановиться на этом, необходимо, чтобы мы поняли всё, что произошло здесь. Он убивал не для себя, он отошел от своих методов и своих обычных жертв. Здесь он спрятал всех мужчин и оставил только женщин, потому что ненавидел их, совсем не уважал, поэтому оставил их в таком унизительном положении, не стал их нести вниз к колодцу. Он не хотел создавать зловещие мизансцены, отвечающие его фантазиям, нет, только убийства для расслабления нервов, и особенно, чтобы досадить нам. Точнее, чтобы наказать нас.

— Наказать нас? — повторил Маттерс. — Чтобы вызвать его на преступления, да?

— Боюсь, что так.

Энн поняла, что Фревен охвачен безмерным страданием. Он разработал план, желая побудить убийцу идти до конца, вынудить его совершить ошибку. И самое ужасное то, что они не предусмотрели, что убийца использует их план против них самих. Он не ополчился против автора рапорта, но этот документ нанес ему ущерб, ранив его тщеславие. И он умертвил невинных. Это характерно для умной личности. Очень умной! — мысленно уточнила Энн. — Об этом говорит все, начиная с анализа обстоятельств и даже его действий! Личности, способной не только не позволить эмоциям увлечь себя, но так продумать удар, чтобы еще сильнее поразить противника на его же территории: психология и честолюбие.

— Мы недооценили его, думая, что он всего лишь ловкий и хитроумный человек, — заключила Энн. — Это мясник с развитым интеллектом.

Фревен покачал головой. Он потерпел поражение в собственной игре.

— По крайней мере, мы знаем, что он читал рапорт, — вставил Маттерс, — и следовательно, этот тип из третьего взвода.

Фревен не ответил. Он больше ничего не знал. Полный упадок сил мешал ему рассуждать трезво и последовательно. Да, с самого начала все указывало на третий взвод. Однако имелось несколько противоречивших этому деталей. Чулок, фактическое орудие женщины. Женский символ на месте убийства Фергюса Росдейла. Средство, которое использовал убийца, чтобы завлекать жертв, не вызывая недоверия и не привлекая ничьего внимания, — все это легко могла сделать женщина в среде военных мужчин. И вот теперь изуродованные мать и дочь. Почему он оставил женщин в таком оскорбительном положении? После такого жестокого обращения с ними. Ненависть? Разумеется. А почему не ревность? Он специально изуродовал половые органы. А если это сделала женщина, что она хотела этим выразить? Язык крови…