Сергей Гайдуков - Мастер тату

Гоша был ростом чуть пониже Молчуна, но поплотнее – эти лишние килограммы Гоша набрал за последний год, перейдя на спокойную начальственную должность. Тогда же Гоша стал отращивать бороду, которая теперь приобрела солидный окладистый вид. Незнакомый человек мог принять Гошу за художника или даже ученого, но никак не за управляющего борделем.

– Водка, – сказал Гоша, прищурившись. Он узрел ту самую бутылку, которую припас для девушек "спортсмен". – Ты пил с ними, Молчун?

– Нет, – сказал Молчун, стараясь не глядеть в дальний конец комнаты. Его глаза искали точку, куда можно было бы смотреть и не видеть следов случившегося в комнате, но такая точка никак не находилась. Кровь, слишком много крови... Молчун уставился в потолок.

– Значит, на стаканах и бутылке твоих пальчиков нет, – сделал вывод Гоша. – Это хорошо. Теперь вот это...

Молчун с ужасом увидел, что Гоша осторожно шагает вперед, переступая через лужи крови на паркете. Не дойдя полутора метров до тела Милы, Гоша остановился и вынул из кармана куртки нож. Молчун изумленно уставился на шефа, но тот отвернулся от трупа и склонился над кучей вещей, валявшихся возле дивана. Лезвием ножа Гоша подцепил дамскую сумочку, перебросил ее на диван и с помощью все того же лезвия раскрыл. После этого пальцы Гоши быстро перебрали все содержимое сумочки и изъяли пару визиток салона "Каприз".

– А деньги не тронули, – попутно заметил Гоша. Аналогичную процедуру он повторил со второй сумочкой, потом проверил карманы короткого голубого плаща Милы и ярко-желтой Кристининой куртки. Оттуда так же было изъято все, связанное с "Капризом".

Закончив "зачистку", Гоша выпрямился и огляделся.

– Господи, что это у нее с ногами? – проговорил он, мельком осмотрев тело Милы.

Молчун не хотел знать, что это у нее там с ногами, он хотел побыстрее выбраться из квартиры. У Гоши были такие же планы, но он не забывал и о других вещах – взяв какую-то тряпку, он протер дверные ручки, выключатель в коридоре, потом запихал тряпку в карман и шепнул Молчуну:

– А теперь – быстро отсюда!

Молчун скатился по лестнице на первый этаж едва ли не кубарем. Гоша запыхался и отстал, так что Молчуну пришлось некоторое время томиться внизу, поджидая запаздывающего и тихо чертыхающегося шефа.

– Теперь идем спокойно и не спеша, – предупредил Гоша перед тем, как Молчун вышел из подъезда. И они пошли спокойно и не спеша. Было темно и холодно, но Молчуна радовало, что из его ноздрей ушел запах крови, которым была наполнена только что оставленная квартира. Ночной ветер унес запах смерти.

"Девятки" перед домом и вправду не было. Ее не обнаружилось и через двести метров, во дворе соседнего дома, рядом с Гошиным "Вольво".

– Я же не один приехал, – пояснил Гоша, садясь за руль. – Мой паренек увел твою "девятку" к офису.

– Вместе с Мышкой? – уточнил Молчун.

– Да, вместе с ней, само собой.

Молчун облегченно вздохнул. Машина тронулась с места, и, как только "Вольво" выбрался на дорогу, Гоша свободной рукой вынул мобильник и набрал номер.

– Галя? – сказал он. – Галя, это я. Такое дело... Мила и Кристина – они у нас не работают. Уволились по собственному желанию. Одна – неделю назад. Другая – три дня назад. Оформи, пожалуйста, все как положено. И займись этим сейчас, немедленно. К утру все должно быть сделано.

Видимо, у Гали не возникло лишних вопросов по поводу задания, и Гоша убрал мобильник.

– У тебя есть алиби, Молчун? – спросил Гоша. – В смысле, ты можешь сделать себе алиби? Хотя лучше я сам всем займусь. Так оно надежнее. У тебя будет алиби, Молчун. А вообще версия такая: эти две подруги ушли из нашей конторы. Решили работать самостоятельно. И нарвались на неприятности. Самостоятельно нарвались. Ты просекаешь мою мысль?

– Ага, – сказал Молчун. Он сидел, сцепив пальцы в замок и смежив веки, погрузившись во тьму.

В эту темноту к нему пришел голос Гоши:

– А все-таки... Какие у него были глаза?

Кирилл сидел на бордюрном камне и пытался ногтем счистить засохшую краску с левого запястья. Не прошло и двух часов, как он развязался наконец со своим проклятием – гигантским стендом, на который нужно было неизвестно зачем набить текст закона об оперативно-разыскной деятельности. Кирилл угрохал на это весь вчерашний день и первую половину сегодняшнего, а потому был крайне зол. Подполковник Бородин регулярно навещал Кирилла, следил, чтобы буквы ложились ровно, морально поддерживал байками о своих собственных успехах на оформительском поприще. Бородин утверждал, что в молодости его обязали ни много ни мало изобразить начальника городской милиции, угрожая в случае неудачи отправить Бородина на вечное поселение в "детский сад", то есть на борьбу с преступлениями среди несовершеннолетних. Судя по тому, что карьера Бородина с тех пор неуклонно шла наверх, тогда с перепугу он сотворил нечто гениальное. Кирилл мысленно материл подполковника и с вдохновенностью каторжника тыкал по листу ватмана карандашом с поролоновым тампоном на конце. Ночью Кириллу снились буквы, а с утра он понял, что с этой писаниной нужно срочно кончать – иначе дело об убийстве в сквере окончательно зависнет, а буквы во снах сведут его с ума.