Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться]

— Если с тобой что-нибудь случится…

— Не волнуйся, — прервала его Эмили. — Мы тебя дождемся.

Его сильные руки обняли Эмили. Он прошептал ей на ухо что-то нежное. Питер отвел взгляд. Почувствовал, как напряглась рука Линды. Эмили подняла когда-то прекрасное лицо, и Тьюзди поцеловал ее в губы. Расправил широкие плечи и повернулся к Крамеру.

— Да покарает вас Бог, если вы обманете меня.

— А что ты сделаешь, старик? Поднимешься из могилы? — грубо ответил Крамер. — Пошли. — Он оглядел остальных. — Не зарывайтесь. Сейчас не до забав.

Сначала Питер не понял, почему Крамер и Бен Мартин решили уехать вместе с Тьюзди. Ведь тот собирался вернуться через три часа. Но быстро догадался, в чем дело. Старенький «шевроле» Тьюзди стоял в гараже, примыкавшем к кухне. Там могли свободно разместиться и двадцать автомобилей. Сейчас их было только два — «шевроле» и «ягуар». Крамер и Мартин забрались в кабину и сели на пол за спинками передних сидений. Таким образом Тьюзди мог провезти их через открытое пространство, не опасаясь, что их заметят. А уж в лесу Крамер и Мартин могли спокойно вылезти из машины.

Тьюзди сел за руль. Заурчал мотор. Сквозь открытую дверь, соединяющую гараж и кухню, старик взглянул на Эмили, и «шевроле» неторопливо выкатился на лужайку. Телицки захлопнул дверь. Повернулся к Питеру, зажав под мышкой ружья. Питер буквально читал его мысли. Телицки искал предлога разделаться с ним.

— Иди к Джорджии, — приказал Дьюк Лонг Труди.

— Послушай, Дьюк, не хочу я сидеть целый день с покойником.

— Делай, что велел К. К., — отрезал Лонг.

— Я хочу кофе. — Питер поймал ее умоляющий взгляд. Труди как бы говорила, что не сможет узнать, где хранятся ружья, если будет привязана к Джорджу. Но он ничем не мог ей помочь.

— Налей себе кофе и вали к Джорджи, — решил Дьюк.

Труди подошла к плите.

— Рукоятка горячая, — предупредила ее Эмили.

Девушка нашла державку, налила себе кофе.

— Не пойму, почему именно я должна сидеть с этим недоумком, — проворчала она.

— Не тяни резину, — прикрикнул на нее Дьюк.

Труди прошествовала через кухню и исчезла за дверью.

Дьюк повернулся к Питеру и двум женщинам. Его глазки-пуговки впились в Линду.

— Сидите тихо, и вам ничего не будет, — изрек он.

— Не забывай, одноногий — мой. — Телицки поднялся, чтобы налить себе кофе. Затем он и Лонг пересели на дальний конец стола, выложив перед собой ружья. Потекли первые минуты трехчасового ожидания.

— Хотите еще что-нибудь съесть? — спросила Эмили Питера.

— Нет, благодарю.

Линда чуть повернулась. Дьюк не отрывал от нее глаз. Должно быть, она знала, что ждало ее, во всяком случае, в воображении Дьюка. Все более отчетливо ощущал Питер близость с обеими женщинами и стариком. Опасность рождала единение, привязанность сплачивала людей, не имевших ранее ничего общего. То же самое испытывал он и на войне.

Питер взглянул на Линду. Внешнее спокойствие давалось ей нелегко. Мечта фотографа: высокие скулы, гладкая кожа, выразительные, все понимающие серые глаза. И он, беспомощный, одноногий калека.

— Бедный Тьюзди, — внезапно прервала молчание Эмили. — Прожить всю жизнь, следуя определенным принципам, и в самом конце предать все, во что верил, обмануть друзей, склониться перед ненавистной силой. Интересно, как бы он поступил, если б не было меня?

— И что бы он сделал? — откликнулась Линда.

Они разговаривали, словно не замечая присутствия Телицки и Лонга.

— У него был бы выбор. Я отняла у него эту возможность.

— Я наблюдала за вами и завидовала.

Темные брови Эмили поползли вверх.

— Завидовали?

— Как бы все это ни закончилось, вы столько лет любили друг друга. Такое достается немногим.

— У вас есть в городе кавалер?

Линда покачала головой.

— Тот, кого я любила, погиб во Вьетнаме.

— Вам повезло. Разумеется, не в том, что его убили, а потому, что он не ждет вас в Барчестере, не находя себе места, думая о том, что с вами случилось или случится. На себя Тьюзди наплевать. Но он боится за меня, и это убивает его.

Рука Линды с такой силой впилась в край стола, что покраснела кожа под ногтями.

— Я стараюсь оставаться такой же невозмутимой, как и вы, Эмили.

Взгляд Эмили скользнул по бандитам.

— И правильно. Наш страх только порадует этих дьяволов.

Телицки ухмыльнулся.

— Ты еще помолишь о пощаде, когда придет срок, мамаша.

— Они ждут нашей смерти, как нормальные дети — прихода гостей на день рождения. Что произошло с ними, Стайлз? Что случилось с нынешней молодежью? Я допускаю, что наша ситуация — это крайность, но юность что-то утеряла. Никаких традиций, никаких грез, ничего из того, что было в наше время.