Сидни Шелдон - Звезды светят вниз

Собственностью требовалось управлять, а найти достойного человека все не выходило: работа ему предстояла не из легких. Обязанности менеджера включали в себя поиск съемщиков, обеспечение их горячей пищей, закупку продовольствия и поддержание в комнатах хотя бы относительной чистоты. Что же касалось оклада управляющего, то мысль прослыть благотворителем Шона не соблазняла.

Расставшись с первым менеджером, который оказался настоящим сорвиголовой, Макаллистер остановил свой выбор на Джеймсе Камероне. Время от времени молодой человек заходил в банк, чтобы взять небольшую ссуду, и в конечном итоге задолжал довольно приличную сумму. Посыльным Шон вызвал должника к себе.

– Могу предложить тебе работу.

– Работу?

– Считай себя счастливчиком. Только что открылась великолепная вакансия.

– Здесь, в банке? – Идея стоять у кассы пришлась Джеймсу по вкусу. Когда имеешь дело с деньгами, к пальцам обязательно прилипнет несколько монет.

– Не совсем. У тебя, Джеймс, хорошие задатки, ты наверняка умеешь ладить с людьми. Как тебе должность управляющего моим пансионатом, что на Кейблхед-авеню?

– Ночлежным домом, сэр? – В голосе Камерона слышалось разочарование.

– Тебе нужен кров, – раздельно произнес Макаллистер. – Получишь с женой комнату и стол – даром – плюс небольшой оклад.

– Насколько небольшой?

– С тобой я буду щедрым, парень. Двадцать пять долларов в неделю.

– Двадцать...

– Как хочешь. Другие об этом мечтают.

Выбора у Камерона не было.

– Согласен.

– Вот и хорошо. По пятницам будешь собирать плату во всех пяти заведениях, а на следующий день, в субботу, деньги должны быть у меня.

Когда Джеймс поделился новостью с Пегги, та обреченно протянула:

– Но, милый, мы же ничего в этом не понимаем!

– Научимся. Распределим обязанности.

Она поверила мужу.

– Ладно. Попробуем.

Проба удалась. Супруги получили пансионат в свое распоряжение.

С годами Джеймсу несколько раз представлялся случай заняться более многообещающим делом, которое сулило не только приличные доходы, но и иной социальный статус, однако Камерон уже настолько привык упиваться своими несчастьями, что не желал ничего менять.

– А зачем? – брюзжал он себе под нос. – Когда судьба против, лучшего ждать не приходится.

И сейчас, в эту неудачно начавшуюся сентябрьскую ночь, Джеймса мучила лишь одна мысль: Почему они не дадут мне отдохнуть с двумя золотоволосыми шлюхами? К дьяволу жену!

За дверью борделя мадам Кристи в лицо ему ударил холодный ветер. Неплохо бы подготовиться к тому, что предстоит, подумал Камерон и решительно зашагал в сторону бара «Морской волк».

Час спустя он с неохотой приблизился к убогому домику пансионата, стоявшего на Абердин-роуд, в самом бедном квартале Глэйс-Бэй.

В коридоре его окружили встревоженные постояльцы.

– У Пегги сидит врач, – сказал кто-то. – Ты бы поторопился.

Джеймс прошел в крошечную, тесную спаленку. Из соседней комнаты слышался крик новорожденного. Пегги лежала на постели абсолютно недвижная. Над ней склонялся доктор Патрик Дункан. Услышав за спиной шаги, врач поднял голову.

– Что тут у вас происходит? – скучным голосом спросил Камерон.

Доктор выпрямился, смерил вошедшего презрительным взглядом.

– Вам следовало прислать ко мне жену еще неделю назад.

– Ага, и насыпать тебе на стол горку монет. Ну, рожает. В чем проблема?

– Пегги умерла. Я сделал все, что мог. У нее была двойня. Одного ребенка спасти не удалось.

– О Господи, – прошептал Камерон. – Судьба. Опять судьба!

– Что?

– Судьба, говорю. Она вечно против. Теперь она отняла у меня наследника. Я не...

В спальню без звука ступила медсестра, неся на вытянутых руках сверток из старого одеяла.

– Ваша дочь, мистер Камерон.

– Дочь? И что же мне с ней делать – с дочерью? – почти бессвязно пробормотал Камерон.

– Ты вызываешь у меня отвращение, парень, – сквозь зубы процедил врач.

– Я могу остаться до утра, – сказала сестра. – Покажу, как управляться с младенцем.

Всматриваясь в красное, сморщенное личико, что виднелось в вырезе свертка, Джеймс с надеждой подумал: Может, до утра она и не доживет?

Первые три недели никто не взял бы на себя смелость сказать, останется ли девочка жить. Врач прислал сиделку, которая пеленала малышку в сухие пеленки и кормила через соску молоком. Наконец, примерно месяц спустя, доктор Дункан объявил: