Джей Бонансинга - Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая

– Я еще могу понять Элис, – наконец сказал Остин. – Она бы пошла за доктором Стивенсом в самое пекло, если бы он только позвал ее. Но Мартинес… Он всегда казался таким… не знаю… надежным, что ли.

– Мартинес не так прост, как кажется, – пожала плечами Лилли. – Прошлой зимой он помогал нам. Но я всегда думала, что ему все равно, – она сделала паузу. – Вряд ли я ему полностью доверяла. Но теперь это, пожалуй, уже не имеет значения.

– Да, но… – Остин вдруг замолчал. – Погоди-ка, – он заметил приближавшегося к ним ходячего. – Погоди.

Он поднес к глазам болтавшийся на шее бинокль и навел его на мертвеца, который был уже ярдах в пятидесяти от стены.

– Что там? – Лилли увидела ходячего, но не поняла, в чем дело. Отдельные мертвецы то и дело выходили из окрестных лесов и никого не удивляла встреча с ними, тем более у Остина прихватил с собой пистолет – повода для опасений не было. – В чем дело?

– Это не… – Остин подкрутил фокус бинокля и присмотрелся лучше. – Не может быть. Глазам не верю.

– Что? – Лилли потянулась к биноклю. – Дай мне взглянуть.

Ничего не ответив, Остин передал ей бинокль, не отрывая взгляда от мертвеца.

Лилли поднесла бинокль к глазам, навела фокус и вдруг окаменела.

– О боже, – тихо выдохнула она.

Неуклюже ковыляя, недавно погибший мужчина шел к баррикаде, словно собака на инфразвуковой свисток. Лилли и Остин поспешно спустились на землю, обошли фуру и завернули в узкий проход между ее кузовом и соседним зданием, который перегораживала ржавая сетка-рабица, поверх которой была намотана колючая проволока. Лилли во все глаза смотрела на приближавшегося мертвеца.

Теперь он был всего футах в десяти от них, и Лилли не составляло труда разглядеть высокую и стройную фигуру, тонкий нос, редеющие песочные волосы. Очков не было, но грязно-белый медицинский халат невозможно было ни с чем спутать. Изорванный, пропитавшийся черной, как нефть, кровью, он висел клочьями.

– О боже, нет… нет, нет, нет, – в отчаянии бормотала Лилли.

Мертвец вдруг обратил свой немигающий взгляд на Лилли и Остина и направился прямо к ним, инстинктивно вытянув перед собой руки. Его пальцы скрючились, как когти, блестящие черные зубы обнажились в жутком оскале, из горла вырвалось зловещее тихое рычание.

Когда ходячий, в которого обратился доктор Стивенс, дошел до забора и ударился о сетку, Лилли, вздрогнув, отпрыгнула назад.

– Боже… Господи Иисусе, – прошептал Остин, вытаскивая глок.

Бывший врач размахивал руками и всем телом бился о сетку. Раздавался грохот и скрип. Его еще недавно умное лицо теперь превратилось в бледную мраморную маску, испещренную прожилками синюшных вен. Окровавленные шея и плечи были растерзаны, словно тело Стивенса пропустили через измельчитель отходов. Его глаза, в которых еще недавно мелькали искры иронии и сарказма, стали мутно-белыми и тускло светились в сумерках. Челюсти клацали. Он пытался укусить Лилли прямо сквозь решетку.

Боковым зрением Лилли заметила, как Остин поднял пистолет.

– Нет, подожди! – оттолкнув Остина, она внимательно посмотрела на ходячего. – Боже… нет. Просто подожди. Подожди. Мне нужно… нельзя же просто… Вот черт.

– Должно быть, они… – хрипло и холодно начал Остин, голос которого исказился от отвращения.

– Должно быть, он повернул назад, – перебила его Лилли. – Может, он передумал, решил вернуться.

– А может, они убили его, – предположил Остин. – Злобные твари.

Мертвец в белом халате не сводил с Лилли невидящих глаз, щелкал зубами и шевелил почерневшими губами, словно пытаясь укусить воздух или заговорить. На мгновение он наклонил голову, как будто узнав кого-то, как будто разглядев в своей добыче что-то знакомое – знакомое на уровне подсознательной памяти. Лилли встретилась с ним взглядом.

Эта странная сцена – ходячий и человек, стоящие на расстоянии вытянутой руки друг от друга и смотрящие друг другу в глаза, – длилась не больше секунды, но в эту жуткую секунду Лилли почувствовала, как на нее навалилась вся тяжесть этой чумы, весь ее ужас, вся чудовищная пустота конца света. Перед ней стоял человек, который еще недавно помогал больным, опекал всех оставшихся в живых, отпускал остроты и делал мудрые замечания, – честный, отважный, веселый, способный к сопереживанию человек. Перед ней был венец человечества – высокоорганизованный представитель человеческой расы – лишенный любых признаков человечности, превратившийся в необузданный сгусток нервов и низших инстинктов. По щекам Лилли потекли слезы, но она даже не заметила этого и поняла, что плачет, только тогда, когда посиневшее лицо мертвеца расплылось у нее перед глазами.