Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Что за момент? — спросил я нетерпеливо.

— Мне кажется, что пока все бросить и уйти Фрадкову не позволяет Кириков. Он еще колеблется. По крайней мере когда я разговариваю с ним, меня не покидает ощущение какой-то двойственности всего того, что он говорит и делает.

— Я тоже заметил, что он в последнее время не похож сам на себя. А если перетянуть его на нашу сторону? — внезапно возникла у меня мысль.

Царегородцева покачала головой.

— Поздно, он слишком увяз. Я даже полагаю, что Фрадков ему просто это не позволит. Это чересчур опасно для него, Кириков много знает. Если все это выплывет наружу, того арестуют в любой стране.

— Пожалуй, вы правы, — согласился я.

Царегородцева снова достала из пачки сигарету. Не слишком ли много она сегодня курит, подумал я.

— Могу я обратиться вам с просьбой? — вдруг произнесла она.

— Ну, разумеется, — горячо сказал я.

Она быстро взглянула на меня, и едва заметно улыбнулась. Я же почувствовал, что краснею, как школьник. Уж больно заметно выказываю свои к ней чувства. А вот дверь в ее сердце по-прежнему закрыта на замок.

— Я хочу вас попросить, как можно больше наблюдать, но ни во что не вмешиваться. По крайней мере, без моей просьбой, либо вмешиваться после консультацией со мной. Я понимаю, что прошу очень много, но положение очень опасное, мы сильно рискуем. Любой неверный шаг — и о последствиях даже страшно подумать. Этот Костомаров рыщет повсюду, у меня возникло ощущение, что он и меня в чем-то подозревает.

— А не он ли стоит за всем этим?

— Я думала об этом, но никаких указаний на его участие в этом деле у меня нет. Хотя это ни о чем не говорит, вернее, может говорить о том, что он хорошо замаскировался и действует только через подставных лиц. Впрочем, гадать можно очень долго. Но если нет фактов…

— Да, если нет фактов, приходится только гадать.

— Вот, собственно, и все, что я вам хотела сказать.

Я понял ее слова, как сигнал о том, что мне пора и честь знать и что никто не собирается оставлять меня тут ночевать. Тем более положить рядом с собой. Невольно мой взгляд уперлся в то место, где не плотно запахнутый халат позволял увидеть небольшую полоску кожи. Мне оставалось лишь глубоко вздохнуть.

— Поеду домой, — сказал я.

— Я вас провожу.

Я ехал по ночному городу в не самом радужном настроении. Никак не пойму, что происходит у нас с Царегородцевой. Вроде бы начинаем сближаться и вот-вот упадем друг другу в объятия, как тут же словно бы натыкаешься на стену. И кажется. что через нее уже никогда не перескочить, потому что она вырастает всякий раз, как только возникает такая возможность. Странная, в чем-то непонятная женщина.

Затем мои мысли вдруг сами собой перескочили к Семеняке. Это было почти невероятно, что за все то время, что я провел в квартире своей возлюбленной, ни разу не вспомнил о нем. Теперь же голос совести громко напоминал мне о грозящей ему опасности, и о том, что я ничего пока не сделал, дабы ее отвести. Позвоню я ему прямо сейчас — и будь что будет.

Я достал телефон и стал набирать номер. Мне долго не отвечали, что, учитывая поздний час, было вполне закономерно, затем раздался женский голос. Я сразу же узнал его, он принадлежал жене Семеняке. Я представил эту женщину такой, какой видел в первый и последний раз.

— Простите за поздний звонок, но очень срочное дело, Могу я поговорить с Александром Тихоновичем?

— Александра Тихоновича нет.

— А где же он?

— В морге?

Я похолодел от ужасно предчувствия.

— Что случилось?

— Его сегодня вечером застрелили. Возле самого подъезда. Сашеньки больше нет! — Ее до сего момента спокойный, даже бесстрастный голос вдруг сорвался в крик.

— Как это произошло?

— Обыкновенно. Подошел человек и выстрелил несколько раз. Сашенька тут же и умер.

— Выражаю вам свои соболезнования.

— Оставьте от меня, не нужны мне ничьи соболезнования. Вы все убили его.

На том конце провода положили, а скорей всего бросили трубку.

Впервые в жизни я почувствовал, что от внутреннего напряжения могу потерять сознание. Почему-то это известие ошеломило меня больше, чем даже известие об убийстве Подымова. К этому я был в какой-то степени внутренне готов. Сейчас же пребывал в уверенности, что, по крайней мере, еще один день Семеняке ничего не угрожает. Пока киллер доберется до Новореченска, пока выследит свою жертву пройдет не менее сутки. Они же управились вдвое быстрей. Выходит, что нашли местного убийцу, что позволило осуществить акцию гораздо оперативней.