Надежда Лиманская: Бездна смотрит на тебя

— За что?! — недоумённо спросила, оглянулась, взявшись за ручку двери.

— Вон, — кивнул на телефон, — из-за вас уже и нагоняй получил! Что, мол, мучаете, отрываете от дел хорошего человека!

Саломею обескуражили тон и догадка следователя. В ответ, молча, пожала плечами. Не нашлась, что сказать, кроме: — Всего хорошего!

Не успела сесть в машину, раздалась мелофония сотового.

— Саломея!

— Неужели…, — перебила, с тревогой в голосе, — опять?

— Вы в дороге? — не ответил сразу. — Ну, не совсем то, о чём подумали… Я вас жду! Это очень важно!

В кабинете Пашкова уже сидели за столом Крошеминников и Вольнов. От неё не ускользнуло то, как мужчины взглянули на неё. Выражение их лиц выдавало беспокойство и ещё что-то, — сразу не поняла. Антон Крошеминников без улыбки поздоровался и направился ей навстречу. В глазах — тревога и… жалость. Вот уж от кого не ожидала. Она заметила, что и Аркадий Петрович едва сдерживал беспокойство. В самом воздухе витало нечто. Сердце заныло от предчувствия.

— Так что же произошло? Можете, наконец, объяснить?

Олег Вольнов предложил ей стакан воды.

— Только спокойно, Саломея! — заботливо начал Антон Крошеминников. — Без паники!

— Нет, это выше моих сил! — нетерпеливо воскликнула. — Ну, говорите же, наконец!

Генерал выложил снимки на стол.

— Очередная жертва? Я так и знала, — внимательно взглянула на фото.

— Неподалёку от твоего дома был найден труп женщины сегодня ночью. Возраст, приблизительно сорок — сорок пять лет. А теперь, Саломея, приглядись! Никого не напоминает? Цвет волос, платье…

— Напоминает… Меня! — предательски задрожали пальцы.

— Верно, ты и эта женщина — просто один человек! Если не присматриваться, конечно!

— Интересно другое, — начал Крошеминников, — сила удара та же, но способ убийства другой. Тот, каким были убиты другие, не основные жертвы. Мы прозвали их ложным «приложением». Покажется невероятным, но кто-то «разбавляет» серию, как мы предполагали раньше говорили, нас явно пытаются… И ещё одно. Самое главное! Вспомни, каким образом, когда и где, кто-то узнал о том, чем ты занимаешься?

— Как это, кто? Все мои. Муж, дети! Дальше. — Не хотелось Саломее называть, но пришлось. Вслух: — Кто ещё? Старые, проверенные друзья.

Поймала на себе осуждение всех, кто находился в кабинете. Назвав фамилию Валерия, Игорь Вольнов присвистнул. — Неужто, тот самый? Международный обозреватель — аналитик? — Саломея согласно кивнула.

Продолжила: — Его невеста, Валерия.

— Понятно! Знали многие! — с досадой прокомментировал генерал. — Неразумно и неосмотрительно, Саломея! Не ожидал, признаться! — Ей стало стыдно, неудобно перед этими людьми. Она считала себя предателем, опустила голову. И всё равно, совершенно искренне не понимала, чего это, вдруг, так всполошились её «коллеги». Дальше она подробно, в деталях, сообщила, кто такая Валерия, о цели её приезда. Затем выложила на стол кассету с записью угроз по телефону, рассказала о нападении поздно вечером, в тот день, когда последний раз была в кабинете у Пашкова.

— О — о — очень интересно! — снова многозначительно и недовольно заявил генерал. — И когда же ты собиралась нам предоставить эту информацию? После того, как…

— Аркадий Петрович! — Заметив, как побледнела женщина, обратился Антон. — Прекратите пугать нашего коллегу!

Внезапно, Крошеминников, выбрав, свой обычный, ироничный тон, улыбаясь, обратился: — Понимаю, Саломея! Женщины, ох, как не любят соперниц! Тем более, двойников. — Открыто улыбнулся, — но, знаешь, я рад, чёрт возьми, что у тебя он был, иначе…

— Спасибо на добром слове, милый человек! — произнесла иронично в тон, затем улыбнулась.

— Вот и славно! — генерал повеселел. — Стали пикироваться? И, слава богу! Значит, жизнь налаживается! Признаться, Саломея, не знал, как всё это, — кивнул на снимки с места преступления, — преподнести. А вы — молодцом! — Положил тяжёлые ладони на стол, сдвинул брови:

— И всё же, вы сами — то, как считаете? Хулиганское это было нападение или…

Вопрос его прозвучал мягко, но она не стала передоверять Пашкову и его коллегам своё видение. В очередной раз промолчала. Теперь её мучило и волновало одно. Как далеко зайдёт тот, второй. Преступник паникует, пытается вести по ложному следу и спасает своего… Своего кого?

_.

Сумасбродная идея попасть сюда созрела давно. Неважно, когда именно. И вот она здесь. Что дальше? Хочется кричать. Кричать от боли, как резаной, во весь рот туда, в эту безмолвную бездну. Громко. Неважно, как. Никто не услышит…