Надежда Лиманская: Бездна смотрит на тебя

Саломея опустила нож, спрятала за спину.

— Арбузная диета. Займёмся? — мотнул головой. — Моль? Ну, скажи хоть, какой я у тебя молодец и… Не понял! — Заметил нож в её руке. Иронично: — Мясо для мужчины, всё же, на первом месте! Умница! Сразу видно, хорошая жена, ждёт мужа, чтобы… — Направился в кухню. — Ну — у! — разочарованно. — Ты его даже из морозилки не достала…

Внимательно глядя на жену:

— Я что-то не понял! Или пропустил? А? Муля?!

— Только спокойно, Вадик! Договорились? — Она вернула нож в гнездо стойки, затем обратила к нему застывшее лицо.

— Только что, — кивнула в направлении прихожей, — мне звонили! С угрозой!

— Та-а-к! — Многозначительно протянул Вадим, присаживаясь. Рассеянно взглянул в окно, обвёл взглядом кухню. Саломея отлично поняла, — за многие годы совместной жизни, — этот его жест не сулил ничего приятного. Замерла. В ту же секунду пожалела о сказанном. Страх, всё же, мощная, невероятная вещь. Чего не скажешь, когда…

— На тебя, дорогая, если меня не подводит интуиция, началась охота!

Подняв глаза и, глядя ей в лицо, словно изучая, спокойно, вдруг, произнёс Вадим.

— Из этого следует, значит…

— Я — на верном пути! Вот что это значит! — закончила за него предательски дрожащим голосом. Отвернулась. — Но как? Каким образом…

— А ты твёрдо уверена, что это всё не дружки — коллеги того олигарха?

— Не думаю! — вздохнула, затем, без причины, быстро, вытерла руки бумажным полотенцем.

— Это, между прочим, тоже нельзя сбрасывать со счетов… О! Налей-ка и мне кофейку! Давай думать, дорогая! Хотя, нет. Вначале следует позвонить Пашкову!

— Может, не стоит? Чья-то идиотская шутка? — неуверенно возразила.

— Ты, что? Серьёзно? Неужели и то нападение… Неудачное, слава тебе, Господи! Не-е-ет, Муля! Сразу два совпадения? Ещё недавно ты намекнула, что я — неважный аналитик. Но здесь, извини, и дураку понятно. Несколько совпадений за короткий срок? Так не бывает! Поднялся.

— Я сейчас!

Приложив мобильный к уху, Вадик нахмурился и вышел из кухни. Саломея не слышала, о чём именно говорили мужчины. Но высокие интонации мужа, — он на чём-то настаивал, — поняла: разговор по телефону для собеседников был не из приятных.

«Умрёшь ты, и Смерть не замедлит, предстанет с усмешкой своей», [5] Шелли П.Б. «К ночи». Перевод К. Бальмонта. — пришли, вдруг, на ум строки… — Да, что же со мной происходит? Припугнули? И что из того? «Соберись! Соберись! — твердила себе. Что помогало в такие минуты? Звонок Князеву. Один звонок! «Попробуй сама! — шептало, что — то, настаивало внутри. — Ну же, Саломея! Немного усилий и…».

Яркий белый свет над головой. Стены слева, справа раздвигаются и тают. Их нет. Незримая сила подхватила и понесла к белому сиянию. Чуть слышно ступает по платформе. Сомкнутое пространство отсвечивает синим. Там, где преломляются синий с фиолетовым, она видит два знакомых женских силуэта. Хрупкий силуэт юной девушки выражает смирение. Печальные глаза смотрят с тоской. Саломея чувствует: это прощальный взгляд. Нисколько не страшно, она знает — её не коснётся. Тяжёлое тёмное пятно взметнулось и направилось к ним обеим. Пожилая женщина смотрит вызывающе и зло. Аккумулируясь, растворяется в чёрном облаке. Исчезает. Серебристый свет озаряет платформу. Девушка, что стояла рядом, — исчезла. Включается чётко отработанный алгоритм действия. Она возвращается.

Толчок.

Знакомые стены. Ниша в окне. Она снова здесь, где привыкла находиться, когда решается любая, внезапно обозначившаяся на горизонте, головоломка. Маленькая, цвета фуксии, вышитая подушечка. Она — под головой. Конечно, Вадик постарался. И тут услышала знакомое, насмешливое:

— Что, милая? Отошла? А ну, давай, присоединяйся!

На круглом блюде — ярко — красные ломти арбуза. По кухне витает свежий аромат. И снова насмешливое:

— Давайте-давайте! Вставайте, девушка, не пожалеете! Заодно и покумекаем!

— Ну, разве что, «покумекать», — также, иронично, отозвалась Саломея.

— Вы, барышня, не ёрничаете, а лучше послушайте драгоценного супруга. — Вадим надкусил красную сахарную плоть арбуза. — Я тут посидел, пораскинул кое-чем, пока ты, — красноречиво, веером покрутил пальцами возле головы, — сама понимаешь! Так вот… — Сплюнув, положил семечки на блюдце. — Кто из наших знает об этом, «твоём», деле?

— Что ты удумал, Вадик! Что-то нереальное. Хотя. Подожди. Я, — начала Саломея, — ты. Ты не в счёт! Валерий. Тоже не в счёт! У него только бывшая тёща. Погоди! Лера! Новый человек! Кому-то рассказала? О ком часто упоминал Валька? Правильно. Её родственницу. Какую-то тётушку. Погоди! — усмехнулась, стала энергично жать на кнопки мобильного.