Варвара Клюева: Ave, Caesar! [= Аве, Цезарь!]

— Ну вот, Рустам Мамедович, все оказалось не так уж и страшно. Четверть своего миллиона ты, считай, уже вернул, остальное возместишь до конца года, если, конечно, не будешь ставить с прежней горячностью. Теперь предлагаю обсудить меры, которые склонили бы будущих игроков к строгому соблюдению правил. И, может быть, внести поправки в сами правила. Кто за мое предложение…

— Одну минуту, господин председатель! — господин Квяткевич, самый младший из членов правления, вскочил с кресла. — Мне кажется, прежде чем приступать к обсуждению следующей игры, было бы неплохо решить судьбу этих игроков. Нельзя проводить новую игру, пока эти двое торчат на острове. Значит, нужно либо объявить им амнистию и вывезти их оттуда, либо отправить на остров карательную экспедицию.

— Убыть! Убыть, к такой-то матэри! — снова потребовал Рустам Мамедович.

— Ваше предложение мы уже слышали, господин Мусабеков. Я обязательно вынесу его на голосование, — успокоил председатель кровожадного горца. И повернулся к Квяткевичу. — Спасибо за своевременное вмешательство, Юлиан Витольдович. Сами-то вы что думаете по этому поводу? Простить или наказать?

— Думаю, дешевле будет простить, Павел Игнатович, — сказал Квяткевич, потерявший последнюю свою ставку с гибелью Мадонны и успевший обрести душевное равновесие. — Каратели потребуют хорошего вознаграждения. Если помните, мы обещали своим людям, что убивать им не придется. Они согласятся, конечно, но зачем нам лишние траты?

— Я сам! — взревел Мусабеков. — Лычно туда поеду ы зарэжу ублудков!

— Помилуйте, Рустам Мамедович, мы не можем этого допустить! — испугался господин Пфайфер. — Вы представляете, что сделают с нами ваши родственники, если вы не вернетесь оттуда живым?

— Они вас тоже зарэжут, — подумав, признал Мусабеков и несколько поостыл.

— Мы можем выслать своих людей и забрать продукты, — предложил господин Левачев, несклонный прощать гладиаторов, из-за которых остался без миллионного выигрыша.

— Не согласятся, — возразил Павел Андреевич Яковлев, проигравший совсем немного, потому что ему хватило ума сделать вдобавок к прочим ставкам небольшую ставку-страховку на сорванную игру. — Во всяком случае, я бы точно не согласился изымать продовольственный запас у хорошо вооруженных людей.

— Я бы не сказал, что они так уж хорошо вооружены, — заметил господин Пфайфер. — Василий выбрал себе в качестве оружия только пистолет, подводное и охотничье ружья, а Соня — один револьвер.

— Да, но зато Иеремия привез целый арсенал, — напомнил председатель. — Автомат, пистолет, снайперскую винтовку и даже ингредиенты для самодельной бомбы. Да и остальные снарядились вполне прилично. И все это добро теперь в распоряжении наших голубков.

— А почему придурки, которые обслуживают игру, не вывезли лишнее оружие и еду, когда ездили за трупами? — раздраженно поинтересовался господин Левачев.

— Потому что мы не отдавали им такого распоряжения, Николай Михайлович, — преувеличенно терпеливо объяснил председатель. — Согласен, это наше упущение. Но, в конце концов, на то она и первая игра, чтобы обкатать правила и извлечь уроки из ошибок. В следующий раз будем умнее. А пока нам нужно решить судьбу двух игроков из первой, пробной партии. Я присоединяюсь к Юлиану Витольдовичу: дешевле их простить. Тем более что у Сони есть родственники, которые, по идее, могут устроить нам неприятности. Нет, устроить — это вряд ли, но энергичные попытки с их стороны могут обернуться лишними расходами с нашей.

— Погодите, мы же договаривались не вербовать игроков, у которых есть семьи! — вмешался в разговор молчавший до сих пор господин Новиков.

— Вы забыли, Антон Михайлович. Мы сошлись на том, что это требование сильно ограничит выбор и обеднит игру, поэтому договорились обойтись условием об отсутствии иждивенцев. Так что вы думаете по поводу предложения сохранить жизнь нашей парочке?

— Ну… не знаю. В принципе, я готов их простить. Любовь — штука непредсказуемая. С другой стороны, а как мы их вывезем? Когда наши люди подойдут к берегу, голубки наверняка решат, что на них началась охота. Спрячутся или, чего доброго, палить начнут. Стоит ли рисковать?

— Оставить у причала катер с заправленными баками, а самим отойти за горизонт, — высказался Квяткевич. — Положить на видное место карту и записку с предложением убираться к чертовой матери. Они наверняка клюнут.

— Да почему мы должные ними возиться, скажите на милость! — взорвался молчавший до сих пор господин Хавченко. — Добро бы мы обсуждали судьбу Жанны, которая сражалась, как дьявол, до самого конца. Я иной раз дышать забывал, когда она выходила на охоту. И, если бы речь шла о ней, не то что катер, личную яхту предоставил бы для ее спасения. И миллиона из собственного кармана не пожалел бы, хоть она и раскрылась напоследок. А этих за что спасать? Соня всю игру только и делала, что тряслась. Василий — тоже мне киллер! — убил одного-единственного человека, хилую девчонку, и то нарушил правила. На кой они нам сдались?