Ральф Макинерни - Реликвия Времени

— В таком случае вся эта шумиха вокруг ограбления…

— …является нелепой.

Катерина не могла объяснить, почему ее привели в такой восторг слова старого скептика. Казалось, была воздвигнута еще одна преграда на пути искушения, приведшего ее к Джейсону Фелпсу. Соблазнительное притяжение веры, побудившей Ллойда поспешить в Мехико и покаяться за бурные дни в Чикаго, которая была разбережена воспоминаниями о юношеской набожности, нахлынувшими во время похорон, теперь в свете сказанного Джейсоном казалось абсурдным. Катерина пододвинула стул ближе к нему. С тех самых пор, как они стали любовниками, — этот переход она считала частью своего исцеления, — Катерина относилась к этому мужчине с благоговейным почтением. Было бы несправедливо сравнивать ее визиты к нему в постель с той страстью, какую она познала с Ллойдом. В отношениях с Джейсоном Катерина выступала в роли любовника, а он был ее возлюбленной. На самом деле она сама предпочитала, чтобы все было именно так. И Джейсон был нежен в медлительном сбивчивом сексе. Катерина не назвала бы это любовью, однако она получала меньше удовлетворения от гораздо более молодых мужчин.

— Интересно, дон Ибанес знает о книге Гарса-Вальдеса?

— О, должен знать.

— Ты обсуждал ее с ним?

— Конечно же, нет. В его вере есть крестьянская простота. Очевидно, он находит в ней огромное утешение. Ни один человек не может жить без иллюзий.

— А каковы твои иллюзии?

— Мне кажется, что я снова стал молодым.

Джейсон провел рукой по ее голове, вниз по плечу, стиснул локоть. Она подалась вперед и поцеловала его. Как странно ощущать не столько губы, сколько усы.

Катерина жалела о том, что Клара больше не работает над бумагами Джейсона Фелпса. Тогда она могла бы обсудить все это с ней. Пусть Джейсон не хочет разбивать заблуждения дона Ибанеса; но Катерина укрепилась бы в собственном неверии, если бы смогла воспроизвести его в Кларе.

Они казались уже давно женатой парой, когда вылетели обратно на восток, сбегая из Калифорнии, от событий, ускользавших от них. Нил Адмирари напомнил себе, что он не корреспондент, а ведущий колонки, а Лулу писала для «Всеобщего благоденствия», журнала, который не очень-то заботили злободневные сенсации. В свое время поездка в Эль-Пасо казалась чем-то естественным, однако что это по большому счету дало?

— Нам следовало бы оставаться на месте.

— Тогда мы с тобой не поженились бы.

Нил посмотрел на нее, свою привлекательную новенькую женушку, и та растянула губы в улыбке. Лулу сидела в кресле посредине, Нил устроился у окна, а место у прохода занимал подросток, которому все было неуютно: уши заткнуты наушниками, отсутствующий взгляд в глазах, но он все равно постоянно ерзал. Он вытягивал ногу в проход, но ему приходилось ее убирать, когда кто-то проходил мимо. Нил наклонился к Лулу и поцеловал ее в кончик носа, а парень повернулся и уставился на них. Нил улыбнулся ему, призывая к мужской солидарности. Парень нахмурился и смущенно отвернулся.

— Ко мне или к тебе? — спросила Лулу.

Они уже неделю не могли решить, где будут жить. У Нила была квартира в Гринвич-Виллидж. (Гринвич-Виллидж! Лулу была права, теперь это казалось тщетной попыткой ухватить ускользающую молодость, подобно тому как он поцеловал Лулу в кончик носа на глазах у парня.) У Лулу была квартира в Бронксе, где Нил еще ни разу не бывал. Она описала ему ее:

— Мы купили ее за гроши.

— Мы?

Непосредственный предшественник Нила. Ему не нравилось думать о себе как о замене кому бы то ни было, как об игроке, выпущенном на поле в конце второго тайма.

— Нил, я не хочу жить в холостяцкой берлоге.

Из твоих слов она получается более привлекательной, чем на самом деле.

— Не сомневаюсь.

Нил не стал настаивать. Если Лулу хочется считать его Казановой, пусть будет так. В конце концов, именно мысль о том, что им предстоит переезжать и устраиваться на новом месте, подтолкнула их покинуть Калифорнию и поскорее приступить к делу. У Нила был летний домик в Коннектикуте, и они решили сначала отправиться туда.

— Но мне абсолютно нечего надеть.

— Все будет в порядке.

Новая улыбка. Лулу шепнула:

— Сегодня у нас юбилей.

Она была права. Ровно две недели с церемонии в Сан-Диего. Нил снова поцеловал бы ее, если бы не угрюмый парень в наушниках.

Лулу снова принялась за книгу. Она читала все про Мадонну Гваделупскую в надежде почерпнуть мысль для статьи. Нил откинулся назад, закрыл глаза черной маской и, погрузившись в темноту, отдался воспоминаниям о недавних событиях.