Иван Косенков: Блицвюргер: тройной престиж мгновенного убийства. Детектив

Саша проснулся о того, что кто-то на скамейке нежно к нему прижимался. Однако о том, кем был его таинственный обожатель, Рогин догадался прежде, чем успел открыть глаза. В нос ударил сжимающий горло резкий запах тухлого мусора. Какой-то гражданин без определённого места жительства, видимо, увидев в Рогине родственную душу, решил пристроиться рядом с ним на скамейке и во сне от холода прижался к единственному, в Сашином лице, источнику тепла. Рогин проворно отъехал в сторону и вскочил на ноги. Сон как рукой сняло, и Александр осмотрелся. Уже было довольно светло для зимнего утра. Рогин вздохнул и двинулся в путь. Ему предстояло пройти пешком много улиц. Адрес профессора он помнил хорошо. Спустя два часа, с остановками и блужданиями по дворам, он добрался, наконец, до столь желанного сейчас дома и вошёл в подъезд.

Там Рогин задумчиво остановился напротив железной, коричневой двери с золотым номером 70. Именно за ней и располагалось обиталище профессора, в котором Рогину предстояло провести пока ещё не определённое количество времени. Он быстро нажал на кнопку звонка. События прошедшей ночи заполняли все мысли Рогина, и он стремился рассказать об этом хоть кому-нибудь. Профессор ожидал его ночью, но в связи с тем, что телефон Рогина был выключен, он никак не мог сообщить о задержке. Наверное, не дождавшись своего гостя в назначенное время, профессор в панике начал звонить родителям, а те, в свою очередь… Рогин даже вздрогнул. Что может произойти с человеком ночью в дороге? Да всё, что угодно, и ночное приключение Рогина это отлично подтверждало. Налёт на автобус, ограбление… убийство. Но главный вопрос по-прежнему заключался в том, чья невидимая рука в мгновении ока могла нанести тот смертельный удар, обчистить карманы грабителя и бесследно исчезнуть. И всё это буквально за секунды.

Рассуждения Рогина прервало щёлканье замка. Дверь распахнулась, и на пороге предстал профессор Виктор Вениаминович Гронский. Это был худой, абсолютно седой мужчина лет шестидесяти, среднего роста, в чёрном свитере. Волосы были аккуратно причёсаны, лицо гладко выбрито, за исключением того, что под носом щёточкой красовались белые усы, которые придавали ему очень добродушный вид. Хотя было похоже на то, что профессор уже давно проснулся, глаза, тем не менее, сонно осматривали молодого человека и, казалось, что они в любую секунду могут закрыться.

– Здравствуйте – насколько мог, приветливо, улыбнулся Рогин. – Я Александр Рогин. Прошу прощение, что заставил вас волноваться. Произошла очень неприятная ситуация…

– А разве вы должны были приехать не послезавтра? – на лице Гронского отразилось такое искреннее удивление, что Рогин на мгновение даже усомнился в факте своего прибытия.

– Нет, десятого декабря, как и договаривались. Но, понимаете, в дороге…

– Как нехорошо получилось – удивление профессора сменилось крайней степенью смущения. – Кажется, я опять что-то перепутал. Я ведь вас и не ждал сегодня, у меня тут… ээээ… небольшой беспорядок. Прошу вас, проходите.

Продолжая бормотать извинения за рассеянность, Гронский провёл Рогина через коридор в зал своей квартиры. Небольшой беспорядок заполнял собой каждый метр скромного жилища Виктора Вениаминовича. Во всех углах, на столе и стульях, на полках и местами в коробках на полу в огромном количестве лежали книги самых разных сортов. Запах литературы здесь ощущался даже в воздухе. На Рогина сразу накатили ностальгические воспоминания, когда он ещё маленьким посещал маленькую библиотеку в своём небольшом городке. Там тоже чувствовался аромат старой бумаги и выцветших от времени обложек. Теперь таких библиотек мало осталось, и вряд ли кто-нибудь будет помнить о них лет через двадцать. Но здесь, в этой квартирке, был настоящий рай для классического книголюба, где книги не просто являлись частью интерьера – они были полноценными хозяевами, даже, может быть, божествами в маленьком храме филологии среди других квартир Краснодара. Однако подобные мысли могли прийти в голову далеко не каждому. Большинство людей восприняли бы обстановку жилья профессора, как безумный, хаотичный склад макулатуры, и пришли бы в ужас от мысли провести здесь хотя бы один день. Но Рогину было не до размышлений об окружающей обстановке. Ему хотелось только перекусить и отправиться спать. В голове в очередной раз возникла картина трупа на дороге, и Саша нервно вздрогнул. Гронский, однако, расценил эту дрожь, как реакцию на обстановку в своей квартире.