Анна Артюшкевич - Хранители. Книга первая: Зона

– Сними с плеч куртку и брось на траву!

Я расстелила куртку, мы уселись, Димка отобрал у меня тарелку и принялся нарезать мясо.

– А то Роднин сообщил, что ты сейчас подавишься, – объяснил он.

Я обиделась:

– Кто же такие шматы на шампур надевает? А Роднин твой пускай о других заботится!

Димка с интересом посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы выпили, и я спросила:

– Какая кошка между тобой и Фоминым пробежала? Вы из-за последней работы собачитесь и ненавидите друг друга?

– Если бы! – хмуро отозвался Сорин. – Все намного хуже. Французы решили снимать фильм о выдающихся документалистах на постсоветском пространстве, и в их список попал Фомин. Попал, и черт с ним! Но иностранцам нужен образ несгибаемого борца с несправедливостью и отчаянного парня, прошедшего горячие точки! А фильм о Чечне снимали мы с Шуриком, да еще знакомый британский стрингер Фомину кадров накидал. Сам же он в это время дегустировал вино у друзей в Тбилиси.

– Постой, – прервала я, – но по Евроньюс показывали его на передовой, да и Олега он откуда-то знает?

– Правильно. За сутки до приезда иностранных журналистов в Чечню его по распоряжению отцов-командиров доставили на наш блокпост на специальном вертолете. Там он познакомился с Олегом, потом всю ночь квасил, а утром, измученный лицом и телом, встречал зарубежных коллег и даже что-то им объяснял, как бывалый вояка. С ними же и улетел восвояси.

– Да фиг с ним, чего ты так переживаешь, – удивилась я, – фильм-то получился хороший, да и времени с тех пор прошло немеряно!

– Да мне бы наплевать на все это, если бы не одно обстоятельство: Фомин сюда приехал, имея, как Владимир Ильич, две программы: «максимум» и «минимум», – с досадой объяснил Сорин. – В соответствии с первой, я должен рассказать в кадре о его беззаветном мужестве на фронтах гражданской войны, – это ему надо для имиджа, бабок и дальнейшей карьеры. Ну, а если не соглашусь, то обязан помалкивать и не мешать тем, кто на это решится.

– Вот свинья! – искренне возмутилась я. – А возле Олега чего он вертится?

– Я не спрашивал, но думаю, с той же целью. Но Роднин на это не пойдет. Я видел его в деле: он парень смелый, даже храбрый и на своей шкуре испытал, что пережили те, кто там был. И плести небылицы о вымышленных подвигах какого-то авантюриста не станет.

– А какая разница между смелостью и храбростью?

– Смелость может быть безрассудной, одноразовой, случайной и даже спьяну, – пожал плечами Димка. – Ну, а храбрость – это стабильное умение владеть собой в моменты наивысшей опасности.

– И все это – про Роднина?

– Все поражались его хладнокровию, – кивнул Сорин. – Ему многие ребята жизнью обязаны.

– Дима, – вдруг спросила я, – а Роднин хороший нейрохирург?

– Международное светило.

– Что же он на блокпосте делал? Перевязывал раны?

– И это тоже. Однажды, рассказывали, даже операцию провел в полевых условиях.

– Но чем он там постоянно занимался?

– С ребятами общался, при допросах боевиков присутствовал, поскольку арабский знает, оборону держал вместе со всеми.

– А не кажется ли тебе это странным? Насколько я понимаю, нейрохирургия – это высший пилотаж, и держать классного специалиста в качестве переводчика и санитара – полнейший бред! По-моему, даже в полевом госпитале ему делать нечего: там просто не может быть нормального оборудования для операций его профиля.

– Я не задумывался над этим, – признался Димка. – И действительно: всех тяжелораненых в тыл отправляли на вертолетах!

Вид у него был озадаченный.

– Ладно, отыщем истину, – успокоила я Сорина. – Ты мне лучше скажи: Фомин со своей Надеждой в официальном браке состоит?

– Конечно! – удивился Димка. – Более того, у него имидж верного, любящего мужа.

– Так зачем он Алене голову морочит? Ведь она не верит, что у него штамп в паспорте уже есть!

– Думаешь, только Алене? – усмехнулся Димка. – Помнишь, осенью избитый ходил, лицо – сплошное сине-багровое месиво? И вся пресса, в том числе, зарубежная причитала, что это работа спецслужб, о которых он снял разоблачительный фильм?

Я кивнула:

– Только, по-моему, ничего разоблачительного в нем не было, там лишь эффектно подавались банальные истины о ЧК и НКВД.

– Вот именно, – подтвердил Димка, – хотя Европа скушала. Но самое забавное, что били Фомина не спецслужбы, а муж и брат любовницы, заставшие их в постели! А умные люди посоветовали ему повернуть этот факт себе на пользу.