Анна Артюшкевич - Хранители. Книга первая: Зона

Я не поверила своим ушам!

– Но когда мы сплетничали возле мангала, Фомин сказал, что она развелась?

– Это ее дело, я тут не причем. Видно, мужа разлюбила, поэтому и развелась. Хотя, если честно, еще вчера я готов был на ней жениться.

– А сегодня?

– А сегодня нет.

– Из-за меня? – робко спросила я.

– Не увлекайся, – одернул Роднин. – Не из-за тебя, и не ради тебя, а благодаря тебе. Просто понял вдруг, что свобода – не меньшая ценность, чем жизнь, и не стоит ею разбрасываться.

И, помолчав, процедил сквозь зубы:

– А твое сердце, насколько я понял, занято?

Если бы речь шла о другом мужчине, я бы не потерпела такого тона. Но в словах Роднина сквозила горечь, и это было странно.

В дверь громко постучали, и раздался голос Фомина:

– Олег, открой, поговорить надо!

– Я сплю, – спокойно отозвался Роднин.

– Но я сегодня уезжаю! Или ты не один?

– В котором часу уезжаешь?

– Наверное, после шестнадцати.

– Тогда успеем пообщаться, я сам к тебе зайду.

– Или ты все-таки не один? – не унимался Фомин.

Олег усмехнулся и покачал головой:

– Игорь, я сплю, потом поговорим!

Еще пару минут Фомин бился в дверь, как раненый голубь, потом затих.

– Ну, что решила? Остаешься? – обратился ко мне Роднин. – Хотя понимаю: изменить жениху перед самой свадьбой…

– По-моему, произошла ошибка, – сухо сказала я. – Тебе следовало пригласить на шампанское поборницу нравственности, если эта категория вообще употребляет спиртные напитки. С нею бы мог всю ночь вести душеспасительные беседы! Ты ведь на самом деле этого хотел? И у тебя совесть осталась бы чистой: легче всего хранить женскую честь, когда на нее никто не покушается. А при подобном раскладе вряд ли у кого-то из представителей твоего пола возникли бы греховные побуждения!

Олег засмеялся:

– Спасибо, конечно, за совет, но я слишком испорчен для этого, мне от женщины другое нужно.

– Тогда изначально определись в своих целях, а то напоминаешь мужика, который вечером снимает девицу, а утром объясняет, как она плохо поступила. Кстати, если мне захочется покаяться или исповедаться, я обращусь к священнику, а не к тебе.

– Здорово ты меня! – покрутил головой Олег. – Ну, что ж, поделом, нечего лезть в чужую жизнь, да еще настолько бесцеремонно. Прости, не хотел обидеть.

Он докурил сигарету и предложил:

– Давай сделаем так: ты идешь в душ, а я на добычу пищи, потом варим кофе и завтракаем.

И, вздохнув, пробормотал:

– В конце концов, надо довольствоваться малым, если нет возможности получить все. Хотя я лично за то, чтобы ни с кем не делиться!

– Не поняла?

– И не надо. В ванной в стакане новая зубная щетка красного цвета и чистое полотенце на крючке.

– Так ты был уверен, что я останусь?!

– Конечно, – бодро подтвердил Роднин, – я всегда вожу с собой новые зубные щетки, чтобы снимать таких ночных бабочек, как ты. Для женщины зубная щетка – лучшая приманка после шампанского!

Он подмигнул, застегнул джинсовую куртку и сообщил:

– Запру тебя снаружи, а иначе кто-нибудь из братьев-киношников обязательно вломится, и уж тогда точно твоя личная жизнь пойдет под откос!

Олег исчез, а я, зевая, поплелась в ванную. Спустя полчаса мы одновременно появились в комнате. Роднин долго ковырялся в замке, затем, пыхтя и роняя свертки, боком протиснулся к столу и вывалил все принесенное на него.

– Здорово! – восхитился он при виде тюрбана из полотенца на моей голове. – В тебе появился восточный шарм!

– Да, – скромно призналась я, – моя неотразимость в любом виде давно уже подмечена мужчинами. Особенно после душа!

– И у многих ты его принимала? – прищурился Олег.

– Не считала, – отрезала я, – но если для тебя это важно…

И тут на пороге возник Фомин. Окинул нас недобрым взглядом, побагровел, подскочил ко мне и вцепился в рукав:

– Ты все же ночевала здесь?!

Олег с досадой взглянул на дверь, шагнул вперед и крепко сжал его запястье.

– А ты что, к ней в евнухи нанимался? – холодно осведомился он.

Фомин с усилием вырвался и, потирая руку, пригрозил:

– Я руководству видеоцентра доложу, чем занимаются наши творцы на съемках!

– О чем доложишь? – ласково переспросил появившийся на пороге Сорин.

Игорь с ненавистью посмотрел на него и стремительно вышел.

– Чуть с ног не сбил! – пожаловался Димка. – Олег, отчего он так болезненно на твои похождения реагирует? По-моему, это ревность!

– Какая ревность! – возмутился Роднин. – Моя знакомая из Парижа продюсирует съемки документальной картины, где будет рассказываться о Фомине. И он считает, что мои романы с другими женщинами могут помешать ее работе, а, значит, его будущей мировой славе и появлению новых заказчиков. Но вы не волнуйтесь, я с ним сейчас поговорю, и слух этот дальше не распространится!