Мария Фомальгаут - Низушка айсберга

Пробегает пытливым взглядом рукописи, рисунки. Вот это отстой, графоманство чистой воды, вот в этом что-то есть… ух ты… новый талант вытащили… навозну кучу разрывая, петух нашел жемчужное зерно. Этот… так себе, ладно, сойдет. Эта…

– Ну что же… – Рустам оглядывает присутствующих, – вы и вы… подойдете завтра на Волокамскую десять.

– Тю, это же за тридевять земель…

– Ну а вы как хотели… Не бойтесь, это только один раз вам туда подъехать, заказы взять. Вы в десять тридцать, вы в два часа дня…

Рустам оглядывается, женщина, которая не принесла рисунки, поникает, как плакучая ива. Так, это не к добру…

– И вы. Часика в четыре подойдете? Рисунки свои покажете. Поговорим.

Та-ак, кажется, переборщил, кажется, насторожились люди, уж сильно все хорошо, сильно гладко. Почуяли бесплатный сыр.

– А оплата?

– Достойная. Как сказано, десять тысяч за раз. Мы платим за ваши мозги.

Вот это самое главное. Напомнить. Платим за ваши мозги. Не за что-нибудь. За ваши мозги.

Где они все… неужели не сработало… Рустам смотрит на часы, представляет себе, как люди – трое – тоже смотрят на часы, берут пальто, снова вешают… Ну давайте же… идите… идите… марш ко мне, кому сказал! Вызываю людей… вызываю людей… просто силой мысли вызываю людей. Тех троих… как зовут, не знаю… ничего не знаю… Вызываю… людей…

Не вышел номер… Вроде бы и в деньгах не потерял, и проезд оплатят, все равно – обидно. Перед этими тоже… Вроде бы слова не говорят, когда Рустам приходит ни с чем, да кто их знает… раз слова не скажут, два не скажут, а на третий раз… Были до них у Рустама два начальника, один все орал, Рустам от него ушел, другой все молчал, вежливенький такой был, Рустам накосячит, он ни-ни, ни словечком не обмолвится. А потом – спасибо, вы не подходите.

Было… и эти вот теперь… что от них ждать. Вроде тихонькие, ласковые… А вот так провалишь задание, и устроят… публичное наказание. А может, где что не так, думают, ну наняли тупую скотину, что с него взять…

Заверещал звонок. Да неужели они… ну пожалуйста… ну не надо…

– Компания ВИП…

– Здравствуйте… вы тут просили подойти…

– А, день добрый, очень рад… входите, входите, открываю…

Та самая, которая пишет картины. Заходит, бочком, бочком, чего они все так боятся… сами не могут объяснить, чего боятся.

А человек такая тварь, всегда всего боится…

– Здравствуйте… еле вас нашла…

– Да я уж подумал, надо было вас встретить. Проходите, располагайтесь… чаю?

– Нет, спасибо.

Боится… крепко боится. Вот это плохо. Рустам даже представил себе ее мысли, вот, думает, сидит один на один с незнакомым мужчиной, что от него ждать… И-и, не надейся даже, Рустам на такую и не посмотрит…

– Вот… пожалуйста…

Женщина раскладывает альбомные листы. Вспомнить бы еще, как ее зовут… не помню. Да это и неважно. Здесь все неважно. В голове крутится одно-единственное – нашел. Ту самую – за мозги которой…

– За ваши мозги дадут миллион долларов, не меньше.

– Ну, это вы загнули.

– Не загнул. Правда… Где ж вы раньше-то были… Вот так вот, лет десять в какой-нибудь шарашкиной конторе просидели, думали, все это не нужно никому…

– Я в школе работала.

– Во-во, еще хуже, с дебилами этими…

– Никакие они не дебилы, нормальны ребята. И вообще… мне нравилось.

Черт, опять не то сказал. Как это у других получается, у того же Андрея, вот уж людей убалтывает, как под гипнозом, ей-богу… Пылесосы свои продавал, у тетки какой-то ковер почистил, открывает пылесос, там шерсти с полкота дохлого… Ничего, и Рустам выучится, и к нему будут толпами ходить…

– Давайте я вам все-таки… чаю налью.

Заходит за спину женщины, щелкает чайником. Засуетилась… чш, чш, только не оборачивайся…

Рустам взводит курок…

Рустаму страшно.

Первый раз по-настоящему страшно.

Нет, всякое, конечно, бывало… сколько раз ходил на краю пропасти, сколько раз уже ждал звонка в дверь, день добрый, вы арестованы…

Но такого…

Такого еще не было.

Сидит, смотрит на кровавую кляксу на полу, теребит в руке револьвер. И ведь не скроешь, вот они, белесые кусочки мозга…

А сейчас придут эти… эти…

И что им Рустам скажет. А говорить что-то надо будет. Грязно сработано. Очень грязно. И ведь до чего обидно-то, сколько стрелял быдло всякое, графоманов, поэтиков мелкого пошиба, бумагомарателей… всегда чистенько, без сучка, без задоринки. А тут на тебе…

Такой мозг испортил…

Или спрятать женщину эту совсем, зарыть где-нибудь, типа, ничего не знаю, вот, двое приходили, двоих ухлопал… Уж патроны-то в пушке проверять не будут…