Мария Фомальгаут - Низушка айсберга

…идет через улицу, как всегда не видит улицу, мысли где-то там, там, в темных энергиях и темных материях, как всегда ни до кого и ни до чего… где-то на полдороге краем глаза видит, что на светофоре красный, что это значит, когда красный, шутка такая есть, что нужно делать, когда видишь зеленого человечка, – переходить улицу…

Бежит через дорогу, кто-то отчаянно сигналит, парень, я тебе башку оторву, только попробуй, пошли все на фиг, а согласно теории струн девять измерений, а согласно бозонной теории двадцать семь, так кто из них прав…

Визг тормозов…

Асфальт падает по наклонной…

Бампер – в миллиметрах от виска…

…секунды растягиваются в вечность…

…сегодня опять видел сон, как Олега спасают из-под колес. Как всегда сон очень реалистичный, меня прямо-таки подбросило во сне, когда…

Жека пишет. Спохватывается, для кого он это пишет, из биографов тоже уволили. Ну да ладно, может, продаст. По ту сторону будущего: как я жил с величайшим человеком всех времен и народов. Может, кто купит. Да что значит может, конечно, купит, это же про Олега, про Чекина… Как в анекдоте, спасает Чекин мир… не смешно? Зато про Чекина.

– Ну… он это… мир спас.

– …от жабокрылых пришельцев, – в тон добавляет учитель.

Класс фыркает, пацан на первом ряду грохается лбом о парту, в классе хохочут еще громче.

– Ну это… от темной материи.

– Ага, напала, значит, на мир, темная материя, у-у, страш-шная, а Чекин вышел с мечом-кладенцом… или с бластером наперевес? Бились три дня и три ночи…

Класс заливается хохотом, парень у доски скалит зубы, пусть острит учитель, только чтобы пару не влепил…

– Да нет… он это… астрофизик был.

– Ой, как хорошо, вот мы и выяснили, что Чекин был астрофизик, а не чистильщик унитазов…

Парень фыркает. Смотрит на учителя, ну давай уже, нарисуй мне троечку, прости и отпусти… Не учил, что непонятно-то…

– И как же он это сделал?

– А неизвестно. Он еще не сделал. Сделает. В будущем.

– Вот оно как… а вы тогда откуда об этом знаете?

– Ну… из учебника…

– И из какого же? Вон их сколько у меня на планшете, может, подскажете?

Парень смотрит на учителя, говорит серьезно:

– То учебники, а то Учебник.

– Тоже верно… садитесь, троечка… вот, блин, уж про такого-то человека можно и выучить…

…он всегда верил в свое высокое предназначение, даже еще когда про Учебник слыхом не слыхали. Когда мы играли с другими детьми, он требовал, чтобы ему давали лучшие куски, и игрушки, какие он захочет, и насовсем. Помню, как мать пыталась стыдить его, ты что, Леженька, особенный? Помню, как он прижимал к себе какой-нибудь конструктор и кричал – да, да, особенный, особенный. Он говорил это не как капризный ребенок, который хочет поспорить со взрослыми, он действительно верил, что он особенный. И когда он говорил, что не пойдет в школу, потому что ничего кроме астрофизики ему неинтересно – я понимал, что он не капризничает, что он действительно не будет учиться, делайте с ним, что хотите – не будет.

Отец хотел отдать Олега в интернат для трудных подростков – не успел. Люди узнали про Учебник. Помню тот день, когда на пороге нашей квартиры появились люди в форме, спросили, здесь ли живет Олег Чекин. Отец забормотал еще что-то вроде, а что он натворил, но я уже почувствовал, что тут все сложнее…

– Вы… вас машина не задела?

Чекин оглядывает людей, мало чем похожих на людей. Когда спрашивают, надо отвечать, знать бы еще, как это сделать, когда язык прилипает к небу.

– А… да нет.

– У вас кровь на лице. Дайте заживлю…

Нечеловеческая рука тянется к Чекину, так и хочется отскочить.

– С-спасибо. А вы… с какой планеты?

Смешки.

– Местные мы, местные, не бойтесь… понимаете ли, господин Чекин… Чекин?

– Ну да.

– Вы должны были умереть. Сегодня.

– Догадываюсь. Это… спасибо большое…

Чекин пытается унять дрожь в руках, не может. Сейчас бы попросить что-нибудь выпить, да у них, поди, и нет…

– Понимаете ли, нам стало известно, что вы единственный человек, который может…

Олег переходит улицу, какой-то лихач выворачивает откуда-то из ниоткуда, выруливает куда-то в никуда. Олег замирает, чувствует, как ёкает сердце, неужели это случится сейчас… дзинь, гр-рох, пьяный лихач врезается в цветочный киоск. Смятые решетки, осколки, чайные розы в потоках чьей-то крови.