Евгений Малякин - Ужас замкнутого пространства. Криминально-политический детектив 2000 года

…Молчание, становящееся уже нестерпимым, а потому почти

театральным, прервала опохмелившаяся и, значит, наиболее смелая и

развязная Маргарита Воронина.

Как на сцене, вскинув руку, она трагически воскликнула:

– Да что же это такое, соседи дорогие? Кто-нибудь может мне объяснить, как он тут оказался?

– Заткнись! – почему-то не менее театральным страшным шепотом посоветовал ей супруг, который, вспомнив о врачебном долге (хоть

и был по специальности отоларинголог) наклонился над телом и стал

щупать пульс.

Ясно, что сия процедура относилась к разряду абсолютно бессмысленных и запоздалых. Но, одновременно, все, кто был в силах оторвать взгляд от лежащего и переглянуться понимали: надо что-то делать.

Сан-Саныч рванулся было к висевшему на стене старинного образца

телефону, но, не дотянувшись до трубки, отдернул руку: уже вторую

неделю где-то в микрорайоне чинили порванный пьяным бульдозеристом

кабель и теперь даже из уличных автоматов позвонить было невозможно.

Связь с внешним миром отсутствовала.

***

– Елизавета Петровна, – на правах неформальной старейшины

обратилась пришедшая в себя Ирина к экстрасенше Калининой, – у

вас есть знакомые в ближайшем отделении милиции. Вы бы сходили,

сообщили об этом…

– Да, да…

Лиза попятилась в открытую дверь своей комнаты, откуда

выглядывало полное ужаса личико ее проснувшейся богатенькой

клиентки Полины Штерн.

Через несколько секунд Лиза выскочила, переодетая из халата в

голубое платье и толкнулась в массивную дубовую дверь квартиры.

Увы! Она оказалась запертой на так называемый «ночной ключ»,

помимо обычного английского замка.

Этот ключ плотно, крепко и надежно закрывал коридорную дверь на

ночь от остального мира. Причем тот, кто приходил последним в

квартиру после двенадцати, обязан был «ночным ключом» дверь

запереть и ключ повесить рядом на специальный гвоздик. Утром же,

запоры открывал тот, кто первым покидал квартиру.

Ритуал соблюдался незыблемо, почему все и спали по ночам без

опасений за собственную безопасность: взломать дверь можно было

только направив на нее танк.

– Ночной ключ! – тоненько закричала Лиза, показывая пальчиком

на пустующий гвоздь.

Да забота об охране жилища сыграла на этот раз с обитателями

Большой квартиры плохую шутку. Ключ на гвоздике отсутствовал. Это

случилось в первый раз за много-много лет и было так же странно,

необычно, как лежащий лицом вверх в коридоре Жирцов.

Причем, у всех возникло ощущение, что два этих события между

собой связаны. Поднялся невообразимый гомон. Каждый пытался

перекричать соседа, рассказывая что-то свое, что-то доказывая.

У людей явно начали сдавать нервы. И немудрено, оказаться с

трупом крупнейшего политика страны в коридоре, без телефонной

связи, с наглухо закрытой дверью в квартиру, взломать которую

никому из присутствующих здесь было откровенно не под силу.

…Переждав, пока гомон слегка успокоится, Ирина Соломатова с

силой стукнула кулаком о висевшее на стене большое цинковое

корыто.

Этот своеобразный местный набат использовался как аналог вечевого

Новгородского колокола, когда требовалось собрать всех жильцов на

кухне для решения какого-либо животрепещущего вопроса.

Обитатели Большой квартиры, за исключением гостившей Полины Штерн

(которой этот грубый звук ничего не говорил и она, зажав зубами

кулак, продолжала таращиться на мертвеца) гуськом двинулись на

общую кухню.

Здесь все слегка расслабились, благо на полу не лежало никаких

трупов. Сан Саныч Фабрикант нервно задымил дорогой сигаретой,

щедро раздавая из пачки протянувшим к нему просительные руки

Хмелевскому и Калининой.

Ирина Соломатова даже поставила чайник, а на удивленный взгляд

бледной Маргариты Ворониной заметила:

– Что ж теперь, из-за этого Жирцова и чаю с утра не попить!?

– Я восхищен вашим самообладанием, Ирина, – воскликнул Воронин.

– Но все же, давайте в темпе решать, что нам делать.

– Во-первых, – твердо заявила Соломатова, – необходимо

выяснить, куда девался ключ. Без него мы будем сидеть в квартире,

как в склепе… одном склепе с покойником.

Всех зябко передернуло.

– Кто вчера последний пришел домой?

Это, грозно оглядывая собравшихся, тоном следователя вопросил

Сан Саныч (видимо, на правах самого богатенького жильца).