Евгений Малякин - Ужас замкнутого пространства. Криминально-политический детектив 2000 года

…А в это время к дому подъехал серенький микроавтобус. Из него вышли четверо крепких мужиков, одетых в серенькие спецовки неопределенной принадлежности. Через плечо у каждого висели одинаковые серенькие сумки вроде бы как для разного рода инструментов.

Войдя в подъезд, они поднялись на третий этаж и остановились перед массивной дверью семнадцатой квартиры.

Один из них, покачав молча головой, стал внимательно исследовать замок. Через пару минут, он вполголоса сказал наблюдавшим за ним

товарищам:

– Держите «пиротехнику» наготове. Как только открою замок, пуляйте ее туда, да в темпе. Надо будет успеть закрыть дверь,

пока никто не выскочит.

С этими словами, он достал из своей сумки какую-то мудреного

вида железную загогулину, сунул ее в замочную скважину и аккуратно, стараясь не производить шума, начал там ковыряться.

Прошла томительная минута, раздались пара щелчков и дверь плавно стала открываться. Как только образовалась достаточная щель, в нее одна за другой, как жонглерские кегли, полетели зажигательные шашки и вслед за ними литровая банка бензина.

Попыхнуло так, что людей в сереньком обдало сильнейшим жаром.

Тот, который был с отмычкой, едва успел закрыть дверь и замок, чем заглушил раздавшиеся из квартиры отчаянные крики.

После чего, не дожидаясь результатов проведенной операции, люди быстро выкатились из подъезда и прыгнули в микроавтобус. Если кто и обратил за это время случайно на них внимание, то вряд ли связал это с последующими событиями.

А они развивались не совсем по намеченному «диверсантами» сценарию.

Огонь, конечно, быстро побежал по деревянному полу коридора

семнадцатой квартиры. Начала пузыриться и гореть масляная краска

на стенах. Вспыхнули волосы на трупе Жирцова… Вспыхнуло все,

что могло и должно было загореться.

Но обитатели квартиры с узлами в руках, кто что успел собрать,

уже прыгали вокруг лестницы, ведущий на чердак, торопя и

подсаживая очередного спасающегося.

Некоторые женщины успели собрать с собой целые баулы с барахлом и

теперь мучились, понимая: надо спасать себя, а узлы придется

бросать, так как невозможно с ними лазить туда-сюда по лестницам.

В кухню уже пробивался огонь и валил едкий черный дым. Но к тому

времени, когда стало невозможно видеть и дышать, последний из

жильцов бывшей Большой квартиры уже находился на чердаке – пентхаузе. Там, через открытое окно, так же по очереди, они добирались до земли.

На их закопченные, объятые страхом лица из полыхающих окон уже всех трех этажей летели сажа, пепел… Дом горел, как сухой спичечный коробок.

***

– Быстрее, бежим в парк!

Это крикнула Ирина Соломатова, видя полную растерянность и беспомощность своих бывших соседей. Присутствие духа сохраняли,

похоже, лишь Сан Саныч и Игорь.

Фабрикант был до смерти рад, что выбрался из этой ловушки

живым-здоровым и у него еще есть время, чтобы сорвать сегодняшний

куш. «А там, – уже решил он для себя окончательно, – немедленно

улетаю с первым же заграничным рейсом. И безо всякой Яны.

Ситуация изменилась, я теперь, как и все тут, стою на краю

пропасти. Некогда возиться с девчонкой и ее родителями,

загранпаспорт оформлять, договариваться… История настолько дикая вышла, что самое разумное – побыстрее уносить ноги. В любом случае. Иначе – крышка, однозначно».

Игорь Соломатин, весь перепачканный, в порванных джинсах и

футболке почему-то довольно улыбался, в отличие от пребывающих в

истерике и шоке соседей по бывшей уже большой квартире.

То ли просто радовался спасению, то ли у него были не менее

серьезные причины радоваться, наблюдая, как под вой сирен

примчавшихся пожарных машин, родное гнездо окончательно

превращается в головешки.

Отдышавшись, упав на скамейки в ближнем скверике, обитатели

сгоревшей квартиры номер семнадцать дома восемь стали осознавать,

что же с ними произошло.

– Господи! – запричитала вдруг Маргарита Воронина. – Ведь у

нас все сгорело, совсем! И она для убедительности потрясла

целлофановым пакетом, в котором могли уместился разве что документы

и предметы первейшей необходимости.

К ее слезам немедленно присоединилась и Лиза Калинина: у женщин

наступила естественная реакция на случившееся и требовалась

разрядка, в виде слез. Полина Штерн с непередаваемой жалостью

смотрела на ту, которая еще вчера уверенно предрекала ей чемодан