Уильям Каглин - Доказательство умысла (в сокращении)

Я рассмеялся.

— Выяснилось, что при рождении он был назван Безымянным ван Бларикумом.

— Безымянным? Господи, похоже, ван Бларикумы, когда он родился, и впрямь спятили.

— Похоже. Затем я позвонила в нью-йоркское Управление социального обеспечения и назвалась копом из полицейского управления Пикерэл-Пойнт. Сказала, что следствию срочно требуются сведения о судьбе Безымянного ван Бларикума, и сотрудник УСС мне эти сведения дал. Согласно архивным записям, его сначала переименовали в Дэвида ван Бларикума, а когда в возрасте двенадцати лет он был усыновлен, то в Отто Герда Хойзенфелтера. Я позвонила Хойзенфелтерам в округ Клинтон, штат Нью-Йорк. И они сказали, что не видели его уже пять лет. С тех пор, как он — заметь — в последний раз вышел из тюрьмы.

У меня поползли вверх брови:

— Без шуток? А где он отбывал срок?

— Похоже, он проводил в тюрьме больше времени, чем на свободе. Сидел за нанесение побоев в тюрьме округа Клинтон, потом в «Рикерс-Айленд», потом в тюрьме округа Волузия, штат Флорида. Потом в исправительном заведении города Колумбия, штат Южная Каролина, — за физическое насилие при отягчающих обстоятельствах. Это было в 92-м. А дальше пусто. Я снова позвонила в штат Нью-Йорк, Хойзенфелтерам: «В чем дело? Вы сказали, что он вышел из тюрьмы пять лет назад, но никаких документов на этот счет я найти не могу». Теперь прямая цитата из Хойзенфелтера: «Этот сукин сын ненавидит нас до того, что сменил имя». Я спрашиваю: «На какое?» Он отвечает: «А на черта мне это знать?» Я начала искать документы о смене имени. В Нью-Йорке пусто. Во Флориде пусто. В Южной Каролине — есть. Стала проверять его новое имя. И пожалуйста — еще один срок, на сей раз за нападение на полицейского. Догадайся, где он сидел?

— Понятия не имею.

— В исправительном заведении города Джексон — здесь, в добром старом штате Мичиган. Преступление было совершено в городе Гранд-Рапидс. Избил свою жертву буром.

У меня округлились глаза:

— То есть дубинкой ему размахивать не впервой, так?

— Ага. И когда он, по-твоему, вышел?

— Говори.

— За три месяца до убийства Дианы Дэйн.

Я откинулся на спинку кресла и спросил:

— Какое имя он теперь носит?

Она бросила на стол большой блокнот. В центре страницы крупным, неряшливым почерком Лайзы было написано: «Блэр Дэйн».

— Дэйн, вот как? — сказал я, подняв взгляд на Лайзу. — То есть, если во время процесса мы постараемся представить его настоящим убийцей, сказать в свою защиту: «Господи, да я отродясь ни про каких Майлза и Диану Дэйн не слышал» — он не сможет.

Лайза улыбнулась во весь рот.

— Отличная работа, малыш, — сказал я. — Потрясающая. Теперь нам осталось только найти его.

На это у нее ушло еще три дня, по истечении которых Лайза, улыбаясь, вошла в мой кабинет:

— Получилось!

Мы немедля поехали туда, где, как полагала Лайза, сможем найти Блэра Дэйна, — в место, которое находилось в часе езды от Пикерэл-Пойнт на север, в фермерской глуши. И наконец, перевалив через невысокий холм, увидели посреди огромного поля большой, некрашеный, похожий на склад дом, сложенный из шлакоблоков. Окон у дома, похоже, не было, а дверь имелась только одна.

— Это что же, секта какая-то? — поинтересовался я.

— Трудно сказать, — ответила Лайза. — Они называют себя «Возрожденные братья Христовы». Все до одного мужчины, за исключением их начальницы, сестры Беатрисы. Она была католической монахиней, но покинула орден после какого-то скандала.

Я остановил машину, мы вышли из нее, постучались в дверь. Спустя недолгое время ее отворил мужчина в бесформенной одежде из коричневатой ткани домашней выделки. Мужчина был примерно моего возраста — под пятьдесят, с пронзительными синими глазами, седой, с короткой седой же бородкой. На груди у него красовалось большое ожерелье — крест, сделанный из скрепленных сваркой подковных гвоздей, — ноги босые.

— С добрым утром, — весело произнес я. — Мое имя Чарли Слоун, а это моя дочь Лайза. Мы ищем Блэра Дэйна.

— А я Джек, — приятно улыбнувшись, сказал мужчина. — Мы вас ждали.

Голос у него был мягкий, но в то же время властный. Он впустил нас в вестибюль со стенами из некрашеных бетонных плит.

— Будьте добры, снимите обувь. Сестра Беатриса готова уделить вам десять минут.

— Но мы приехали, чтобы повидаться с Блэром Дэйном, — сказал я.

— Разуйтесь, пожалуйста, — повторил он. Дружелюбно, но твердо.

С волками жить… Мы разулись, сунули обувь в большую деревянную стойку, набитую одинаковыми рабочими башмаками.