Мария Макеева - Безопасный человек. Странная история обычного города

– Селен Корионов. – Произнёс своё имя, не зная, куда провалиться от стыда. Родителей я очень любил. Те были скорее моими друзьями, нежели обычными взрослыми. Но их шутку с именем до этого времени, ещё долго не мог оценить.

– Селен? – Она сощурила глаза и мне показалось, напряглась. Но лишь на секунду. Похоже, не я сам, а моё странное имя всё-таки выбили из колеи. Помню, в тот миг поблагодарил за него всех богов и лично Менделеева.

– Это что-то химическое, по-моему?

– Да, – Всё ещё испытывая стыд, пробормотал я. – Химический элемент периодической системы Менделеева. Мои родители хорошие химики, но шутники, как видишь, не очень.

Я рассчитывал, что разговор продолжится, но, похоже, действительно весь мой запас заметности на тот день был истрачен. Она резко отвернулась и сев на своё место, начала листать учебник алгебры. Поначалу я не мог понять, почему Кира так быстро потеряла ко мне интерес, а затем догадался.

Возле учительского стола пара моих одноклассников затеяла перепалку. Рядом со мной назревал конфликт, и я автоматически перешёл в другое состояние, которое уже не мог изменить. К тому времени я разобрался в причине, но ничего не мог поделать с тем, КАК это работало.

Стоило мне только подойти чуть ближе, как оба одноклассника перестали цепляться друг к другу, и как ни в чём не, бывало, разошлись по своим местам. Разумеется, в тот момент вообще все в радиусе двадцати метров потеряли ко мне интерес, в том числе и Кира.

И вроде я уже почти привык к своему «прозрачному» существованию, к взглядам, которые смотрели сквозь меня, к людям, которые готовы были расквасить друг другу носы, но внезапно впадающим в полную прострацию, но всё равно холодок ещё бежал по спине, когда я пытался понять замысел этой загадки.

Под моим «влиянием» все всегда заканчивалось спокойно и как-то неторопливо. Как будто никакой грызни до этого не было и в помине. Я предполагал, что творилось в их разуме, но не мог представить, что именно те видят перед собой в этот момент. Кого именно они обходят стороной? Кто вставал на их пути? Кто заставлял расходиться в разные стороны?

Я завёл дневник, куда записывал все случаи, которые мне удалось таким образом разрешить. К седьмому классу, не считая случая с Митькой, их набралось не меньше трёх десятков. Так что, как вы поняли, я выработал привычку и уже больше не сбегал с места происшествия.

Ещё раз, посмотрев на пустые взгляды своих одноклассников, который проходили через меня, я поймал единственный, который меня заинтересовал. Я любовался её искренней улыбкой и внезапно понял, что могу воспользоваться своим положением. Я мог добиться того, чего возжелал. На долю секунды я был готов, подойти к ней и дотронуться до её волос, но осёкся. Хотя этого было достаточно, чтобы я разделился. Во мне зародилось моё безнаказанное Альтер-эго. Темная часть, жаждущая власти над поведением людей.

Именно эта часть натолкнула меня на новую проверку. Впервые я решил использовать свою особенность в собственных интересах. Стоял солнечный май, а на носу были переводные экзамены.

«Пора всему этому поработать на меня!»

И оно начало работать.

Я заканчивал седьмой класс, когда Ленинград переименовали в Санкт-Петербург. Новенькую теперь все называли не иначе, как «Кира из Питера».

«Ну, знаешь, ту Киру из Питера, у неё отец ещё этот знаменитый ведущий…», «А мне Кира из Питера сказала, что нужно делать так…», «Кир, ты же та самая Кира из Питера? Слушай, а можно твоему отцу привет передать?»

Она сразу влилась в коллектив класса, и даже наши местные красавицы как-то незаметно попали под её влияние и забыли про свою изначальную агрессию. Что и говорить у той была не хилая харизма для её лет. Но что ещё Киру отличало от остальных девчонок, она всегда сторонилась любых интриг, при этом несла себя по жизни так, словно уже была королевой. Была всегда какой-то спокойной, очень уверенной в себе и целеустремлённой.

Я продолжал учиться, временами скрываясь от класса в результате мелких ссор и стычек одноклассников. Но были и ценные моменты, когда успевал пару раз перекинуться с ней словами на переменах. Но в отличие от неё, сам смущался гораздо сильнее. Поэтому, позднее, когда осознал уже свои чувства, чаще всего старался держаться подальше, даже если мне выпадал шанс пообщаться больше, чем просто: «Привет – пока». Мне казалось, что, если снова заговорю, все заметят, что я втюрился в неё, как дурак.