Павел Фантоззи - Постоянство памяти. Рассказы

Мир встретил их непроглядной тьмой со всех сторон и яркими звездами на небе, мощными лампами грузового порта и размытыми отражениями звезд на поверхности черной воды. На секунду Михаил решил, что очутился в очередной консервной банке, отличающейся лишь необъятными размерами.

Димон собрал всех пассажиров вкруг, словно в детском саду воспитательница детей, и молвил:

– Значит так. Слушаем внимательно. Через минут двадцать, не больше, мы швартуемся. Как только начинается разгрузка, вы спокойно выходите и направляетесь в город. Не бежать, не шуметь, не привлекать внимание!! Охрана тут сонная и её мало, но вдруг что, так они как шавки себя ведут, бесконечно лают и делают нервы. Всем ясно?

– Да! – хором ответили все.

Димон невольно заулыбался, довольный послушным поведением своих воспитанников. Но улыбка в момент исчезла. Кто-то вызвал его по рации и определенно сообщил плохую новость.

– Плохие вести! В порту облава. Нас ждут. Я вас не знаю, вы меня. Выкручивайтесь, как хотите, главное резьбу не надорвите! – произнес Димон, собираясь было уходить.

– Ладно. Слушайте сюда, если решитесь, то прыгайте сейчас в воду и плывите вон туда – сказал перевозчик душ Харон, направив палец в обратную сторону от движения судна бухту, – Там куча хлама, это полуживой док. Там валом гнилых контейнеров, неработающих подъёмных кранов и прочего строительного говна. Доберетесь туда и вы на свободе. Вэлком ин Амэрика, май фрэндс!

Минуты радостного предвкушения новой жизни вмиг были разрушены. Михаил подошел к поручню и угрюмо посмотрел вниз. И лишь уже в полете, он понял, что не принимал взвешенное осознанное решение, а действовал инстинктивно.

Холодная грязная портовая вода с легкостью приняла в свои объятия потенциальный корм для рыб. Точно первая упавшая костяшка домино, Миша сподвиг остальных последовать его примеру. Автоматной очередью в ночной тишине прозвучали хлопки от приземления в воду с высоты около пятидесяти метров.

С равнодушием, достойным великих чемпионов, Михаил поплыл в сторону заброшенного дока, не обращая внимания на других участников эмиграционной гонки. Но, не смотря на всю свою целеустремленность, собственная одежда была против золотой медали в этом заплыве. Черный свитер, подаренный матерью на прошлый Новый Год, впитав в себя воду, превратился в жидкий якорь, тянущий ко дну. Кроссовки, далекие от идеального состояния, но так сильно любимые, т.к. были куплены с первых собственноручно заработанных денег, мешали ногам работать. Они постоянно норовили соскочить, но этого нельзя было допустить. Миша понимал, что человек в мокрой одежде, безусловно, вызовет подозрение, но человек без обуви и одежды в одних носках минимум претендует на поездку в дом для умалишенных.

Расстояние до суши уменьшалось пропорционально физическим силам. Мышцы, находившиеся на протяжении 30 дней в состоянии анабиоза, пылали огнем. И все же работали, безустанно, как идеально налаженный поршневой механизм.

Добравшись до суши, уже лежа на берегу возле разбитой ржавой лодки и выблёвывая портовую воду, Миша чувствовал приближение к цели. Сквозь учащенное собственное дыхание, будто из другого мира доносились крики утопающих и приглушенный вой сирен.

Окутанный белым паром, словно призрак, Михаил побежал в темноту. На протяжении всей своей жизни ему будет периодически сниться этот берег, крики о помощи и отвратительный вкус грязной портовой воды вперемешку с желудочным соком. И он снова будет бежать. Бежать, скрываясь в кустах и ямах, надеясь не услышать приближающийся звук полицейских сирен.

Сделав пару жадных глотков, охлажденного Мохито, Миша аккуратно поставил стакан на барную стойку. Жаркий полдень в Калифорнии брал своё. Освежающий вкус напитка приятной волной из мурашек разлился по всему телу. По-домашнему вытерев влажные руки об шорты, он взял лежащую рядом газету окинув взглядом просторное помещение кафе «Белое безмолвие».

Перелистывая страницы в поисках новостей из мира кино, Михаил не заметил, как в симпатичная блондинка остановилась напротив него.

– Мистер, не угостите ли девушку прохладным мохито?

Михаил нахмурил брови, убрал газету на барную стойку и сердито произнёс:

– Ну наконец-то, Саманта!

Несколько лет назад, катастрофически коверкая английский язык, Михаил осмелился подойти к ослепительно белокурой блондинке и заговорить. Она подрабатывала продавцом в небольшом семейном магазине, что находился в начале того квартала, где он снимал комнату в подвале. Каждое утро перед рабочей сменой в «Л. А. Такси» он заглядывал в этот магазин и произносил одно слово – «Кофе». Иногда это слово произносила она, улыбаясь, с вопросительной интонацией.