Вадим Голубев: Преданные и проданные. Триллер

– Эге, да это же – Илюха-студент, – протянул все знавший Славка.

– Эта падла вонючая ссучиалсь, – ткнул в печень Илюхи Галим. – Перестала выполнять наши законы. Когда он был батраком, его приходилось неоднократно гонять за несвоевременную уплату оброка…

– Меня мать одна растила! Где ей было взять четвертной в месяц?! – выкрикнул Илюха, но осекся и захватал ртом воздух, получив от Галима удар ребром ладони по горлу.

– Солдатом он тоже был плохим! Силком приходилось тащить на разборки, – продолжил Галим.

– Галимчик! У мамы плохое сердце – ее нельзя было волновать! – хрипел, опершись о стол Илюха.

– У моей мамы тоже плохое сердце. Только я, вот, четыре срока отмотал! С одиннадцати лет по лагерям и колониям мотаюсь. Почему моя мама умерла от горя, когда я за всех нас по кичманам парился, а ты свою маму бережешь? А последние полгода ты вообще от нас отбился. Мы тебя и как человека просили: «Будь с обществом!»

– Галимчик! Я ведь – студент!

– От солдатчины освобождает только тюрьма или армия. А ты – студент! Заметь, не зек, не кашеед. Мы через верных ребят в военкомате справились. Тебе повестка только в июне должна прийти, а ты еще в ноябре от нас откололся. В другой город уехал – думал: мы там тебя не достанем. А призываться то тебе, козел позорный отсюда, из Казани! Вот и свиделись. Словом, паханы потолковали, решили, что Илюху править надо… Есть другие мнения? Нет? Никто ничего не хочет сказать? – обратился Галим к толпе.

– Ребята, миленькие! – заплакал, упав на колени, студент. – Я все буду делать! Ногтями землю рыть буду!

– Лезь в тумбочку, медуза! – ударила его высоким сапогом Роза.

Девушки в униформе обступили Илюху. Было видно, как поднимаются их изящные ножки, наносят студенту беспощадные удары. «По яйцам ему дай! По яйцам! Вот так!» – слышалось из-за девичьих спин. Сережа увидел, как между сапожек пролезла илюхина рука. На нее опустился острый каблучок и разбив косточки пальцев до крови, завертелся на них. Илюху затолкали в тумбочку, захлопнули дверцы. Сквозь них потекла кровь.

– Караул! Милиция! Убивают! – закричал Илюха, сотрясая тумбочку.

Сильными накаченными руками девчата подхватили тумбочку, перекинули ее через парапет. Серже показалось вечностью, пока истошный вопль студента не сменил треск досок и костей.

– Да-а, – протянул Славка. – Лететь тут метров тридцать…

– Теперь, кто хочет, может посмотреть, что стало с отступником, – картинно пригласил Галим.

Микроавтобус направил фары вниз, на небольшую залитую цементом площадку под обрывом. Среди темных обломков тумбочки белело то, что некогда было Илюхой.

– Сейчас – по домам! – скомандовал Галим. – Помните: так будет с каждым, кто не захочет жить по нашим законам!

Картины расправы стояли перед глазами у Сережи во время пути домой. Он почувствовал позывы к рвоте. Славка протянул ему початую бутылку водки. Сделав несколько глотков, Сережа услышал: «Что, детский сад, мокро в штанишках?» Обернувшись, компания увидела Розу в сопровождении девчат в униформе и почтительно склонившегося к ней грозного Рашида.

– А вот этот, с бутылкой, ничего! – указала Роза на Сережу. – Как-нибудь потом познакомь нас поближе!

– Конечно, конечно! – закивал Рашид.

На следующее утро Славку, Мустафу и еще кое-кого из «неблагонадежных» вызвали в милицию. На вопросы следователей их ответы были однотипны: «Весь вечер находились дома, ничего не знаем». Через два дня директора школы и ПТУ пошли жаловаться в райком партии: «Выпускные экзамены на носу, а детей от учебы отрывают! Пусть милиция сама разбирается, что к чему!» Никому не хотелось уголовного дела до выпуска. «Выдадим аттестаты об окончании, а там они уже – вроде не наши!» – такова была логика педагогов.

На время выпускных экзаменов война затихла, с тем чтобы разгореться с новой силой после их окончания. Полусонным, ничего не знавшим ребятам понаставили троек и четверок, а кому-то даже – пятерок. За три дня до выпускного вечера Славку, старшого школы – Мустафу и некоторых других вызвал директор школы Ефим Петрович.

– Ребята, выпускной вечер приближается… – начал было он.

– Что ваш выпускной вечер? Суходрочка! – нагло заявил Мустафа. – Неинтересен он нам! Выдайте аттестаты – и айда по домам!

– Нет нам резона под ваши вшивенькие виа изгиляться, – поддержал его Славка.

– Раньше всех в Кремль возили, или на пароходах по Волге катали, а теперь сиди всю ночь в школе, как арестанты! – начал торговаться Мустафа.