Вадим Голубев - Преданные и проданные. Триллер

– Сейчас у тебя яички красные. Мы их еще кипятком пошпарим, а потом, чтобы посинели, зажмем между дверей. Будешь раскалываться, тварь?! – прикрикнул Шизик.

Старик согласно закивал головой. С него сняли лейкопластырь.

– Так, где живет Алеша?

– В соседнем доме, во втором корпусе, квартира пятнадцать. Только, он сначала к Анне зайдет. Она живет через дом от нас, двадцать третья квартира…

– Проводи нас к ней! И без фокусов – не то напрягать будем!

В раскорячку дядя Миша провел кодлу к анниной квартире.

– Кто там? – спросила Анна.

– Я, Аннушка. Я – дядя Миша. Алеша не приходил?

– Входи! – нехотя загремела засовом Анна.

Ее отоварили ногой по лбу. Проститутка влетела в комнату, бывшую гостиной. Она покатилась по синтетическому напольному покрытию. Оказавшись рядом с диваном, путана выдернула из-под него маленький туристический топорик и наподобие томагавка метнула его в Славку. Тот увернулся и бросился за проститней, уползавшей в спальню. Догнав Анну, Славка впился ей в волосы и бил ее коленями по лицу, пока она не потеряла сознание. В это время Шизик без шума прирезал дядю Мишу. Анне тоже заклеили рот лейкопластырем. Ее раздели и уложили в спальне на широкой постели. Кодла бесшумно рыскала по квартире, выгребая барахло, золотые цацки фирменные джинсу и кожу. Нашли кое-что из своих трофеев. Шизик, прихватив топорик, затащил труп дяди Миши в ванную. Через несколько минут он вышел оттуда, неся в тазике отрубленную голову старика. При виде этого зрелища Шабака и Мустафа блеванули. Славка с трудом удержался. Подкрепив компаньонов водкой, Шизик велел им затаиться на кухне, расположенной у входа в квартиру. В это время завозилась на постели пришедшая в себя Анна. Шабака устремился в спальню. Оттуда послышались звуки борьбы и стоны Анны, сменившиеся потрескиванием матраса. Шизик немного выпил и закурил перед поставленной на столе в гостиной отрубленной головой. На лестнице послышались шаги. Кто-то своим ключом открыл дверь. Славка с Мустафой затихли на кухне, готовые к прыжку. В квартиру вошел слегка хмельной Алеша. Он услышал стоны кончавшей Анны.

– Аннушка! Да ты, никак, трахаешься? – спросил Алеша, войдя в гостиную, и остолбенел, увидев отрубленную голову дяди Миши.

Велосипедная цепь захлестнула его горло. Славка с ненавистью душил прихлебателя. Алеша попытался вырваться. Однако ноги Мустафы уже отбивали его печень, почки, яйца. Алеша потерял сознание. Его привязали к стулу, оголив нижнюю часть тела. Рот ему тоже заклеили лейкопластырем. Мужичка обыскали. Нашли выручку – пять банковских упаковок десятирублевок и охотничий нож во внутреннем кармане.

– Вот и свиделись, сучий потрох! – сказал Шизик и выжег Алеше глаз сигаретой. – Ничего! Как твою баруху трахают и тебя кончают – одним глазом увидишь!

По сигналу Шизика отдохнувший Шабака снова набросился на Анну. Та пыталась сопротивляться, не давать. Прихваченным алешиным ножом Шабака отрезал ей ухо и швырнул к ногам любовника. С еще большим наслаждением он продолжил насиловать рыдавшую Анну. Алеша попытался отвернуться.

– Смотри, кусочник! Говноед московский! – Шизик врезал Алеше по зубам и, схватив за волосы, повернул оставшимся глазом на постель.

Шабака кончил несколько раз и обмяк на Анне.

– Больше трахаться не будешь? – участливо спросил Шизик.

– Не могу больше! – прохрипел Шабака.

– Тогда – слезай! Кто на очереди?

– Нам не хочется, – ответили Славка и Мустафа, знавшие о болезни приятеля.

– Тащите ее сюда! – приказал Шизик, берясь за топорик.

Упиравшуюся Анну выволокли в гостиную. Ее поставили на колени у журнального столика, положили на него, как на плаху, голову проститутки. Анна замычала, под ней что-то засвистело, и половое покрытие стало мокрым. Подождав, когда путана прописается, Шизик ударил топориком по ее шее. Затрещали разрубаемые мышцы и позвоночник. Анна с хрипом испустила дух. После третьего удара Шизик отделил голову от тела и ткнул ею в лицо Алеши.

– Сейчас с тобой тоже будет!

Алеша тоже описался. Он что-то умоляюще замычал. Его вместе со стулом подтащили к столику и уложили рядом с безголовым телом Анны. Засвистел топор, и алешина голова покатилась по столику.

– Надо рвать когти! – сказал Славка.

– Куда ты когти сорвешь? В объятия к ментам? – с издевкой спросил Шизик.

– М-может, в гостиницу?

– Там тебя и повяжут! Поживем здесь, пока шум не утихнет. Этих никто не хватится. По кабакам походим. Хата теперь имеется. Чтобы еще бабло было, еврея, о котором Алеша говорил, разбомбим. А там видно будет.