Дэвид Эллис - Наблюдатель

— Без комментариев, — заявил он.

— Это правда, что мистера Чианчио убили отверткой?

Макдермотт бросил пристальный взгляд на Столетти, которая уже собиралась сесть на пассажирское сиденье, но внезапно замерла. Чертов Брейди! Интересно, что Эвелин Пенри пообещала ему? Написать в своей статье, что он ведет дело? Или пригласила на ужин с танцами?

— Он же сказал — никаких комментариев, — заметила Столетти. — Вы же не станете этого писать, если не хотите, чтобы вас потом обвинили в неточности.

— Мне нужно поговорить с вами. — В тоне репортерши слышалась фамильярность.

Макдермотт, который уже уселся в машину, высунул голову через открытую дверь.

— Вы хотите мне что-то сообщить?

Она моргнула. В этот момент Эвелин поняла, что три остальных репортера, которые стоят рядом с ней возле оградительной ленты, уже направили на полицейского свои камеры.

Эвелин Пенри резко дернула головой, давая отрицательный ответ. Макдермотт смотрел на нее некоторое время, но она отвернулась, осознав свое поражение. Макдермотт закрыл дверь и уехал.

— Главная проблема хорошего мартини в том, — объяснил я Лайтнеру, — что оно слишком хорошее. — Я поднял пустой бокал.

Прошло три часа с тех пор, как мы переместились из зала ресторана «Сакс» к бару и обосновались там. Я выпил уже с полдюжины бокалов, если не больше, и помахал рукой, чтобы нам принесли счет, воспользовавшись универсальным жестом — изобразил, будто пишу в воздухе, хотя если бы мне на самом деле пришлось писать, мои каракули вряд ли бы кто-нибудь собрал… или разобрал? Одно из двух.

— Пора остановиться, пока я совсем не упился, — забормотал я.

— Поздно, — сказал Лайтнер, сжимая зубочистку в зубах.

Он откинулся назад, оперся рукой о спинку стула и обвел взглядом бар. На улице была уже глубокая ночь, воздух пропитался запахом духов, дыма и алкоголя, в зале все еще слышались оживленные разговоры, но людей осталось не много. Постепенно все начали расходиться. Мой желудок, набитый до отказа, принял слишком много спиртного. Однако Лайтнер в очередной раз доказал, что он более стойкий парень, чем я, хотя даже его глаза налились кровью, а щеки раскраснелись, и это был далеко не ангельски розовый румянец. Он по-прежнему твердо знал, почему я притащил его на благотворительный вечер в честь губернатора, а я уже устал повторять, что привел его не для того, чтобы он смог полюбоваться на мою бывшую любовницу.

Он кивнул в сторону бара, вытащил зубочистку изо рта и уже собрался что-то сказать, но тут официантка принесла счет. Лайтнер уставился на чек так, словно он излучал радиацию. В этот момент даже манекен показался бы мне более живым, чем он.

— Нет-нет. — Я выхватил счет. — Я угостил тебя обедом, позволь мне и теперь заплатить.

— Ладно, будем считать, что это расходы на развитие клиентской базы.

— Верно. Только я клиент. Это ты должен ублажать меня.

— Тогда я перейду к следующему пункту. — Лайтнер указал зубочисткой в сторону бара. — Поверь мне, Райли, я уверен, что та леди не сводит с тебя глаз.

Мне особенно нравилось в Лайтнере то, что он ни йоту не изменился с тех пор, как мы познакомились с ним шестнадцать лет назад. Теперь его бумажник стал намного толще, одежда — гораздо лучше, в волосах появилась седина, но он сумел сохранить юношеский энтузиазм.

— У нее аппетитная попка, которую так и хочется съесть, — сказал он.

Вот это я имел в виду под юношеским энтузиазмом. Я бросил на стол кредитную карточку.

— Отлично. Передай ей записку. Спроси, понравился я ей или нет.

— Только постарайся не провалить дело, — процедил он сквозь зубы, когда женщина направилась к нашему столику. — Здравствуй, юная прелестница. Меня зовут Джоэл.

— Привет, — произнесла леди. В ее голосе сквозило такое воодушевление, которого я, пожалуй, не испытывал сроду в жизни. Даже после того как меня приняли в Гарвард или когда в предпоследнем классе школы Сент-Мэри я совершил свой победный бросок. Шли последние секунды баскетбольного матча, я сбил противника с толку, использовав ложный замах, а затем отскочил назад и совершил бросок. Конечно, я уже забыл подробности. Например, не помню парня, который пытался отнять у меня мяч.

— Можно поинтересоваться, как вас зовут? — спросил Лайтнер.

Вспомнил, его звали Рикки Хейден. Высокий, долговязый парень. Он был ужасно неповоротливым.

— Я Молли.

На Молли были джинсы с заниженной талией, туфли на высоких каблуках и свободная белая кофточка, спадающая с одного плеча. Не думаю, что она искренне интересовалась мной. Скорее всего профессионалка. Иногда они заходят в подобные места, чтобы найти мужчину при деньгах, надеясь, что после пары рюмок он захочет продолжить знакомство в другом месте.