Дэвид Эллис - Наблюдатель

— Письмо принес мне человек с фотографии. Тогда я видел его в первый и в последний раз.

— Лео Козловски.

— Я не знаю его имени. И никогда не знал. Он даже не отдал мне записку. Просто зашел ко мне в кабинет и показал, чтобы я смог прочитать содержание. Я должен был ответить ему сразу же.

— А когда это случилось? Когда он доставил вам письмо? — спросил Макдермотт.

— Я… я не помню, в какой день недели. Кажется, выходной. Это случилось через несколько дней после того, как нашли тела. — Он махнул свободной рукой. — Тот человек просто вломился ко мне в кабинет, сунул под нос записку и сказал, что хочет получить ответ. Я сказал ему: «Да».

— И не сочли нужным обратиться в полицию? — недовольно поинтересовался Макдермотт.

— Нет. Все уже знали, что девушек убил Терри Бургос… — Олбани стряхнул пепел в черную пепельницу. — Не буду скрывать, я поступил так в целях самосохранения. Но если бы я знал, что это имело какое-то отношение к этим преступлениям, то непременно сообщил бы в полицию. Терри сразу признался во всем. Зачем мне нужно было раскрывать не имеющие отношения к делу болезненные секреты обо мне и других людях?

Макдермотт развел руками и продолжал слушать.

— Я никоим образом не замешан в убийствах Кэсси и Элли. — Олбани застучал пальцем по столу. — Кэсси была мне особенно дорога. Одно лишь предположение, что я мог причинить ей вред, кажется мне оскорбительным.

— Поверьте, это не самое страшное предположение, которое мы могли высказать, профессор. — Макдермотт поднялся. — Постарайтесь в ближайшее время вести себя осмотрительно и без необходимости не покидать город.

К тому времени, когда я вернулся в свой кабинет, Бетти уже отыскала папку с письмами, которые приходили в офис окружного прокурора, пока я вел дело Бургоса. Каждое письмо хранилось в отдельном файле, где была проставлена дата получения. Эта мера предосторожности, однако, не оправдала себя. После того как Бургоса казнили, а дело официально закрыли, все, кто работал над ним, разобрали себе сувениры на память, и я взял письма. Я вынашивал идею написать книгу, и некоторые письма представляли для меня особую ценность.

Но теперь я вспомнил, что одно послание отличалось от остальных. Там не было угроз, обещавших адские муки в духе Ветхого Завета, а речь шла о морали. Но это была не цитата из Библии, а… полнейший абсурд. Тогда оно показалось мне очень странным. Как и те записки, которые я получал сейчас.

Я перелистывал файлы, закрепленные в папке с тремя кольцами. В каждом файле хранилось по одному письму.

— Вы можете сказать, когда было доставлено это письмо? — спросил я у Бетти.

Но она даже не поняла, о чем я говорю. Я продолжил листать… Вот оно, наконец-то:

Деяния еретиков легко остановить, совсем другое, если любишь ад. Нужно одно хотение обратить решающим ответом. Шуты обожают мудрить. Но если начнешь убивать, жизнь навсегда остановит. Его щедрость еще окажется лучше божественного ореола. Новое идет.

Я тут же выписал первые буквы:

Д-Е-Л-О-С-Д-Е-Л-А-Н-О-Х-О-Р-О-Ш-О-М-Н-Е-Н-У-Ж-Н-О-Е-Щ-Е-О-Л-Б-А-Н-И

ДЕЛО СДЕЛАНО ХОРОШО. МНЕ НУЖНО ЕЩЕ. ОЛБАНИ

Я проверил дату отправки письма. Оно было получено во вторник, 15 августа 1989 года.

Я вытащил пластиковый файл с письмом. Положил его на стол.

Снова фамилия Олбани в конце послания. На этот раз я больше не сомневался относительно пунктуации. Слово «Олбани» стояло особняком. Там могло быть двоеточие. «Мне нужно еще: Олбани». Или тире. Может, он говорил мне: «Это сделал он — Олбани».

«Дело сделано хорошо»? В августе 1989 года? Следствие по делу только началось, меня еще не с чем было поздравлять.

— Бетти, — позвал я по громкой связи. — Где документы, которые прилагались к прошению о помиловании Бургоса?

— Должны быть уже у вас в кабинете.

В углу кабинета я нашел несколько нужных папок. К обжалованию приговора были приложены почти все документы по делу Бургоса — они оказались пронумерованы и разложены по семи томам в хронологическом порядке. Я пролистал первый том и вспомнил дату, проштампованную на письме. Его прислали 15 августа 1989 года, когда «дело сделано хорошо». Значит, это относилось к событиям, случившимся ранее.

Я пролистал страницы за июнь и июль. Ордер на обыск; иск, на основании которого Бургосу было выдвинуто обвинение; ходатайство об освобождении арестованного под залог; письменное обоснование того, почему Бургос отказался от своих показаний; официальная просьба Бургоса о признании его невменяемым. Возможно, под нашей победой автор письма имел в виду намерение Бургоса отказаться от своих заявлений?