Лариса Бутырина - Априори Life

Тогда-то у меня появился вкус. Появился аромат, который, несмотря на эксперименты с новинками, оставался неизменным. Он присутствует и до сих пор. Это запах денег.

И пусть кто-то мудро изрекал, что деньги не пахнут, – он был не прав. Пахнут. Еще как пахнут. И это свой особенный неповторимый запах: чуть острый, насыщенный и с тонкими нотками послевкусия. Его сложно с чем-то спутать и невозможно не узнать, если однажды по-настоящему вдохнул.

Деньги, как специи, придают пикантности жизни. Нужно знать дозу и меру, иначе рискуешь спалить все рецепторы и испортить даже самое изысканное блюдо. Щепотка-другая – то, что нужно, чтоб не загнуться от пресности. А пресность я не переношу патологически. В любом ее проявлении. В человеческом особенно…

Моя структура росла в геометрической прогрессии. Достаточно правильно выстроить работу, найти к каждому мотивационный рычаг и ни в коем случае не спускать на тормоза, чтоб эта прогрессия прогрессировала еще активнее, давая все новые веточки.

Побочным эффектом в таком раскладе являлся хронический недосып (что не ново), постоянное желание курить и замыливание человеческого фактора.

– Что? Пирамида? – меня переполняла смесь негодования с возмущением. – Пирамида?!

Гость был деревянный или это с энергетика меня так взвинчивало? А вы, простите, не в пирамиде? Не пашете ли на «дядю» в надежде в конце месяца получить свой скудный кусочек и продолжить с упоением тратить свою жизнь на его обогащение?

Нет, все-таки деревянный. С ним еще на приглашении какие-то сложности были – было в нем что-то мерзко-отталкивающее, и никак не хотел человек понимать, что не в том он положении. Да и Абрамовой моей Катерине, хоть убейся, не объяснишь, что не прогибаться надо, а прогибать, а это разные вещи, и правильно ставить условия, чтоб потом подобных эксцессов мне здесь не происходило.

– Зато стабильно? Так стабильно плохо в таком случае! – с самого утра он раздражал меня. Я бы и сама его отправила, но эксперт настоял… – Вы и подохнете на службе своей стабильности, так и оставшись без флага, без родины. И детки ваши даже не смогут проводить вас в последний путь, потому как, кроме слов о стабильности, они и вспомнить о вас ничего больше не смогут. Или, еще лучше, в этот самый момент будут слишком сильно увлечены вахтой своей стабильности, ярким примером показанной им в детстве главой семейства. Перспективно, не правда ли?

Я заводилась. И больше всего меня бесил даже не тот факт, что это «чудо-в-дешевом-костюме» не воспринимает, где находится (всем по способностям, как говорится), а позволяет вести себя как последнее чмо и разговаривать в жеманных тонах с людьми, ранга которых он и в следующей жизни вряд ли достигнет…

Отсутствие воспитания и элементарного самоуважения, чтоб вести себя адекватно на чужой территории в присутствии людей, которые являются ее значимой частью, – вот что бесит больше всего!

– Пирамида! Между прочим, самая устойчивая фигура и ваш последний шанс возыметь возможность хоть разок скататься посмотреть воочию это седьмое чудо света.

Пирамида!!! Да, вся жизнь – это пирамида. Город, в который он зачем-то удосужился притащиться в свое время, чтоб занимать место в метрополитене в час пик, – тоже, кстати, пирамида. Здесь каждый стремится к вершине, не брезгая воспользоваться любой подвернувшейся возможностью сбросить вниз другого, чтобы тут же занять его место, если он до сих пор этого не понял. И главное в этом предложении не «сбросить», а «стремиться», потому что, если не стремишься, катись к подножию. И каждый с удовольствием отвесит попутный пинок. Каждый. И в его этой стабильности – не исключение. Пусть для тебя это станет откровением хотя бы под сраку лет.

Абрамова, стоящая рядом, буквально вросла в пол. Она была похожа на сову в тот момент: голова была максимально втянута в плечи, а ее и без того большие глаза стали еще более объемистыми, и доминирующей эмоцией в них читался испуг. Работать и работать еще с ней – третья неделя, а с места так и не сдвинулись. Что там у нее за затык такой в голове, непонятно. Понятно одно: диалог этот оставлять нельзя – он ее раздавит. Поэтому либо перенастраивать, либо убивать самой…

– И вот так из недели в неделю ты слушаешь здесь это все одно и то же? – обратился он к Катерине после моей выжидающей паузы, и нескрываемая ухмылка вновь озаряла его лицо. – Нда…

Каким же еще более омерзительным стало оно в тот момент, будь я поплотнее комплекцией, отпечатала бы на нем все четыре костяшки своей правой руки с кольцом по центру. Аккурат на челюсти, ей-богу. Но, к сожалению, это существо не смогло бы даже понять, за что ему вломили, поэтому стоило ли мараться? Стоило ли?