Екатерина Неволина - Тень в зеркале

На этом шоппинг был окончен, а головная боль обрушилась на меня новым яростным приступом. Пришлось зайти в аптеку и купить обезболивающее.

В особняк я возвращалась присмиревшая и подавленная. Даже маленькая победа над Леной больше не приносила радости.

Так и закончился мой первый выход в общество.

Корпоратив, о котором говорил отец, проходил в уютной бухте где-то на Пироговском водохранилище. Мы приехали туда, когда праздник уже начался. На небольшой импровизированной сцене выступала певица в весьма провоцирующем наряде. Судя по реакции собравшихся, она была известна, хотя мне эта музыка ни о чем не говорила. Впрочем, неудивительно, если осознанные годы я провела в Лондоне.

При появлении отца сотрудники заволновались.

– О, я вижу, пришел большой босс! – улыбнулась певица, закончив песню и очаровательно улыбнулась.

– Безголосая стерва, – тихо проговорила Анна, и мне стало приятно ее раздражение.

Отец поцеловал певице руку, приветствовал сотрудников, обратившись к ним с речью минут на десять. Мне стало скучно, и я отошла к перилам.

От воды тянуло сыростью и легким ветерком, и это было приятно. Неподалеку красовались пришвартованные яхты. Интересно, у нас есть яхта?..

Я поежилась под налетевшим порывом ветерка. Платье, выбранное сегодня в магазине, пожалуй, было слишком открытым для вечера. Медальон я спрятала в вырезе, мне одинаково не хотелось и снимать его, и показывать людям. Вторая цепочка, легшая по линии шеи, создавала ощущение единого украшения и благодаря этому спрятанный кулон не выглядел странно.

– Вам не холодно?

Вздрогнув, я оглянулась и не поверила собственным глазам. Передо мной стоял сероглазый брюнет из магазина.

– Нет… То есть да… – пробормотала я.

Он усмехнулся, снял пиджак и набросил на меня. От пиджака доносился горьковато-кожаный аромат.

– Спасибо.

– На здоровье, – он усмехнулся. – Не считайте меня пикапером, но смотрю на вас и не могу понять, кем же вы здесь работаете. Вы… – он задумчив щелкнул пальцами.

– Странная? – подсказала я.

– Есть такое, – неожиданно согласился он.

– Я… я недавно в России, – мне почему-то захотелось оправдаться. – И я – дочь владельца.

Едва я произнесла эти слова, как серьезно о них пожалела, потому что интерес угас в его глазах, словно нажали на клавишу выключения света. Даже оттенок глаз изменился на холодно-стальной.

– А, – он кивнул, – понятно.

Можно поспорить, что он собирался сбежать, бросив даже свой пиджак, но тут навстречу шагнул отец, неся в каждой руке по бокалу темно-бордового, как драконья кровь, вина.

– Денис, – проговорил он любезно, только глаза при этом оставались напряженно-холодными. – Рад тебе. Вижу, ты уже встретился с моей дочерью. Помнишь ее?

– Да, разумеется. Тоже очень рад, – Денис улыбнулся так, что мне сразу стало ясно, насколько его не радует наша встреча. – Но, простите, мне нужно идти.

– Ваш пиджак, – я неловко попыталась стянуть его с плеч, совершенно обескураженная происходящим. Что же я опять умудрилась сделать не так?!

– Как-нибудь потом. Вам он нужнее, – бросил молодой человек и, не дожидаясь ответа, пошел прочь.

К нему тут же подскочила фигуристая блондинка, и они вместе исчезли в толпе.

доносился с эстрады голос певицы.

– Хорошими манерами он никогда не отличался, – заметил отец, подавая мне один из бокалов.

Я машинально взяла.

Надеюсь, что этот грубиян больше никогда не попадется на моем пути. Ничего не хочу о нем знать.

– Кто это? – услышала я собственный голос.

– Денис Заревский. Мы дружили с его отцом и были компаньонами, а вы когда-то росли вместе. После смерти его отца я опекал Дениса. И вот, пожалуйста, закономерная благодарность… Но, – отец тряхнул головой, словно отгоняя стаю ненужных мыслей, – не будем о нем. Давай лучше за успех, – он звякнул своим бокалом о мой и осушил его одним глотком. – Чтобы наши задумки сработали.

Он сказал это так, что стало ясно: у него имеются совершенно определенные планы.

Я сделала глоток вина, раскрывающегося во рту, словно цветок.

– Кстати, хотел тебя кое с кем познакомить, – продолжал отец, отдавая пустой бокал подскочившему официанту. – Ты не против?

Я совершенно не хотела уже ни с кем знакомиться, но кивнула. И, конечно, очень быстро об этом пожалела, потому что дальнейшее напоминало странные смотрины. Ко мне подходило множество людей. Я не запомнила, кажется, ни одного имени и ни одного лица – все эти чужие, безразличные мне лица казались белесыми пятнами. И каждому мне нужно было сказать хоть что-то.