Бернар Миньер - Круг

Сервас подумал о страстных посланиях Клер Дьемар, в которых она клялась Тома999 в вечной любви; он подумал об окурках в лесу, о «тени», вышедшей из паба вслед за Юго, и об утверждении парня, что он якобы потерял сознание и очнулся в гостиной Клер. Возможно, не стоило распинаться перед Лаказом. Возможно, тот все знал.

Он вышел на тюремную стоянку, и июньская жара ударила его под дых. Похожее на лампу солнце пылало в небе цвета яичного белка. Сервасу показалось, что он вот-вот задохнется. Ему пришлось распахнуть все двери джипа, чтобы хоть немного проветрить салон. Метрах в трехстах слева находилась тюрьма Мюре, где шестьсот заключенных-мужчин отбывали очень длинные сроки.

Две тысячи приговоренных судом женщин распределялись по 63 исправительным учреждениям из 186 существующих в стране, но чисто женских тюрем было всего шесть.

Сервас достал телефон и набрал номер.

— Циглер, слушаю вас.

— Нужно поговорить.

— Ты здорово загорела.

— Я только что из отпуска.

— Где была?

Ответ Серваса не интересовал, но он не хотел выглядеть невежей.

— На Кикладах, — сказала Ирен небрежным тоном, давая понять, что не купилась на его светскость. — Ничегонеделанье, солнечные ванны, водные лыжи, прогулки, экскурсии, погружения с аквалангом…

— Я должен был позвонить раньше… Поинтересоваться, как у тебя дела, но был… занят.

Она обвела взглядом посетителей на террасе «Баскского бара», укрывшегося в тени деревьев на площади Святого Петра — не в Риме, в Тулузе.

— Перестань оправдываться, Мартен. Я тоже могла бы позвонить. То, что ты для меня сделал… твой рапорт… Они позволили мне его прочесть, — солгала она. — Надо было поблагодарить за помощь.

— Я всего лишь сказал правду.

— Нет. Ты изложил свой взгляд на случившееся и вывел меня из-под удара. В конечном итоге все всегда зависит от точки зрения. Ты сдержал обещание.

Майор смущенно пожал плечами. Официантка принесла им кофе и бутылку «Перье».

— Что скажешь насчет нового назначения?

Циглер повела плечами.

— Засады на дорогах на предмет превышения скорости, время от времени — ссоры между пьянчугами в баре, кражи со взломом, акты вандализма, продажа наркотиков у ворот лицея… Теперь-то я понимаю, что в розыске была на особом положении… Обветшавшие помещения, жалкие квартиренки, абсурдные решения, которые принимают профнепригодные начальники… Знаешь, что такое «синдром извивающегося жандарма»?

— Как-как?

— Наши яйцеголовые шефы решили, что самая насущная задача — поменять кресла в кабинетах. Одно плохо — подлокотники мешают усесться жандарму с кобурой на бедре. В результате все жандармы этой страны по сто раз «ввинчиваются» дном в кресла.

Сервас улыбнулся, но тут же снова стал серьезным.

— Вчера ты навестила в тюрьме Лизу Ферней. Зачем? — спросил он.

Циглер посмотрела ему в глаза, и он вспомнил грозовую ночь в жандармском участке в горах, когда Ирен рассказала, как ее изнасиловали те же люди, что надругались над Алисой Ферран и другими детьми из Изарского лагеря. Сегодня у нее был почти такой же взгляд, как тогда. Мрачный.

— Я… я прочла в газетах, что Гиртман вошел с тобой в контакт, прислал сообщение… Я… — Циглер помолчала, подбирая слова. — После того, что случилось в Сен-Мартене, я не переставала… думать о нем. Как я уже сказала, интересных дел моя бригада не ведет… вот и собираю информацию о Гиртмане. Это стало наваждением, манией… хобби. Наподобие коллекционирования игрушечных электропоездов, марок или бабочек, понимаешь? Вот только пришпилить к доске я мечтаю не бабочку, а серийного убийцу.

Женщина сделала глоток воды. Сервас внимательно разглядывал собеседницу, маленькую татуировку у нее на шее в виде китайского иероглифа, пирсинг в левой ноздре. Не совсем классический образ жандармского офицера. Сервасу нравилась Ирен Циглер. Он ценил ее хватку. Им хорошо работалось вместе.

— Значит, ты собираешь информацию…

— Да… Вроде того. Пытаюсь понять, куда это может меня привести. До сегодняшнего дня все было впустую. Гиртман словно бы исчез с лица земли. Никто не знает, жив ли он. Когда я вернулась из отпуска и узнала, что он с тобой связался, сразу подумала о Лизе Ферней. И нанесла ей визит.

— Возможно, это шутка, — сказал Сервас. — Или имитация.

Циглер видела, что майор колеблется.

— Правда, есть кое-что еще, — добавил он.

Ирен промолчала. Она предполагала, что именно может сказать Сервас, но не могла выдать себя. Мартен не должен узнать, что она взломала его компьютер.