Ким Онсу - Планировщики

Выслушав пространное объяснение Рэсэна, женщина кивнула. Лицо ее ничего не выражало.

– Если вы ответите на один вопрос, я дам вам это лекарство. И тогда вы умрете спокойно, как хотели.

Женщина подняла голову и в упор посмотрела на Рэсэна. В глазах ее читалось: “Спрашивайте, если вам нужно что-то узнать”.

– Вы помните высокого мужчину, что пришел убить вас?

Она кивнула.

– Почему этот мужчина оставил вас в живых?

Женщина немного подалась назад. Словно вспоминая Чу, она поднесла руку ко лбу. Должно быть, вновь переживала события того дня, и на лице проступали то недоумение, то ужас.

– Я не знаю. Он просто смотрел на меня с полчаса, а затем встал и ушел.

– И ничего не делал?

– Ничего не делал. Просто тихо сидел и смотрел на меня.

– Какие-то слова говорил?

– Сказал: “Не появляйся ни в одном знакомом тебе месте. Если и вправду у тебя счастливая судьба, то, может, и будешь жить”.

Рэсэн кивнул.

– Этот мужчина умер? – спросила женщина.

– Пока еще жив. Но скоро, наверное, умрет. Если попадаешь в список приговоренных, трудно остаться в живых.

– Он умрет из-за меня?

– Может быть. Но не только из-за вас.

Рэсэн посмотрел на часы. Затем бросил на женщину взгляд, означающий, что время пришло. Она никак не отреагировала. Он открыл кейс и достал пузырек. А также бутылку “Джека Дэниэлса”. Молча наблюдавшая за его действиями женщина вдруг сказала:

– Если вы тайно сожжете мой труп, то никто не узнает о моей смерти, да? А моя мама все будет ждать меня.

Рэсэн на пару мгновений застыл. Женщина плакала. Беззвучно. Хорошо, что не рыдает в голос, подумалось ему. Он ждал, когда она перестанет плакать. Может, именно этот беззвучный плач и сломал пружину внутри Чу? Рэсэн не знал ответа. Минут через пять он легко коснулся плеча женщины, давая понять, что пора. Она нервно сбросила его руку, словно говоря, что знает об этом и без него.

– Можно я напишу маме короткое письмо?

На лице Рэсэна появилось замешательство.

– Мне все равно, даже если вы не передадите его.

Глаза женщины все еще были полны слез. Рэсэн посмотрел на часы и кивнул. Она достала ручку, ежедневник и начала писать.

Мама, прости меня.

И папу, ушедшего на небо, тоже прошу простить меня.

Я хотела скопить денег, выучиться и выйти замуж, но не получилось.

Прости, что ухожу раньше тебя.

Не беспокойся за меня. То, как я ухожу, не так уж и плохо.

Моя жизнь и вправду была похожа на нищенскую судьбу.

Слеза упала на слово “небо”, и чернила растеклись. Женщина вырвала листок и протянула Рэсэну.

– Красивый почерк, – сказал он, посмотрев на письмо.

Он сам не понимал, почему произнес эти слова. Она сунула ежедневник обратно в сумочку. Он подумал, что она собирается достать носовой платок, чтобы вытереть слезы, однако она извлекла косметичку. В ее взгляде стоял вопрос: “Можете дать мне еще несколько минут?” Рэсэн приподнял ладони, показывая, что не возражает. Не меньше десяти минут она тщательно приводила в порядок свое лицо, а он все это время стоял как истукан, не сводя с нее глаз. Что это за желание такое – выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Рэсэн покачал головой. Женщина закончила макияж, положила косметику в сумочку и закрыла ее. Замок громко щелкнул.

– Вы побудете со мной, пока я не перестану дышать? Мне немного страшно, – сказала она с улыбкой.

Рэсэн кивнул и достал таблетку. Женщина около трех секунд смотрела на яд, лежавший в его ладони, затем тонкими пальчиками взяла таблетку и положила в рот. Рэсэн подал ей стакан, наполненный до половины виски, и она выпила залпом.

Он хотел уложить ее на кровать, но она отвела его руку и легла сама. Затем сложила руки на груди и остановила застывший взгляд на потолке. Примерно через две минуты у нее, похоже, начались галлюцинации.

– Какой алый ветер. И синие львы. А с ними такие милые белые медведи цвета радуги. Это и есть рай?

– Да, это называется раем. Вы сейчас на пути в рай.

– Спасибо вам за эти слова. А вы отправитесь в ад.

– Значит, мы больше с вами не увидимся. Потому как вы, без всякого сомнения, окажетесь в раю, а я, несомненно, буду гореть в аду.

Женщина послала Рэсэну улыбку. Из ее улыбающихся глаз текли слезы.

И даже после смерти женщины Чу продержался еще два года.

Как подобает очень способному убийце и безумцу, от которого у планировщиков одни проблемы, Чу ускользал от упорного и маниакального преследования. Истории о том, как убийцы, ослепленные вознаграждением за поимку Чу, выслеживали его, а затем сами попадались в расставленные им сети, передавались из уст в уста, раздувались подробностями, искажались и будоражили Артель мясников. Рэсэн полагал, что ничего необычного в этом нет. Чу был не из тех, с кем могли справиться киллеры-простофили из Пхучжу или старые сыскари, выслеживающие проституток. Но правдивы ли все слухи, узнать не представлялось возможным. Неважно, кто убит, ищейка или киллер, – в их мире убийства всегда сокрыты в тени. И все же, верны были все эти истории, возникавшие, точно пузыри на воде, или нет, Чу пока не поймали.