Александр Уваров - Пять из пяти

– Или Вероника.

– Так кто именно? – старший старший распорядитель зашуршал пергаментом. – Стойте, здесь путаница какая-то… У Рыжего я уже был, он у меня в списке отмечен.

– А Веронику я сегодня трахать буду по её личной просьбе, – со вздохом добавил Боцман. – В составе группы ответственных исполнителей, по приказу…

– Да замолчите же! – вскипел господин старший старший распорядитель. – Вы кто такой?

«Гад» прошипел Боцман. И, на всякий случай, отодвинулся ближе к решётке, подальше от распорядителя.

– Вспомнить бы,.. – замычал Карлик. – Вспомнить бы, кто я… сумасшедший я… Правильно?

– Имя? – спросил старший старший распорядитель Боцмана.

– Карлик он, – доложил Боцман, подтянув живот и щёлкнув каблуками.

Ботинки у него были сношенные, так что подошва местами отходила, и потому щелчок получился неважный. Глухой, будто в ладоши еле хлопнули. Зря старался…

– Карлик…

Старший старший распорядитель поводил пером по списку, выискивая фамилию…

«Чего там искать?» подумал я. «Артистов-то всего пять».

– Карлик… Ага, нашёл. Вас, друг любезный, отчего-то к акробатам вписали. Надо же, путаница какая! Вот, теперь всё хорошо…

Перо скрипнуло так неожиданно и пронзительно, что я вздрогнул.

– Хорька отметили, Карлика так же… отметили. Вычеркнули из одного списка, и… Что?

Старший старший распорядитель повернулся к Боцману и посмотрел на него вопросительно.

Боцман пожал плечами и тяжело вздохнул.

Старший старший распорядитель повернулся к нам.

– И что? – спросил он нас.

– Вносим в список артистов, – ответил Карлик.

– Молодец! – обрадовался господин старший старший распорядитель. – Умничка лысый! Именно так – вносим…

Скребнув пером по жёлтому листу тонкой кожи, старший распорядитель вытер перо о камзол, свернул пергамент и, глянув на голые ноги Карлика, довольно явственно облизнулся.

«А с карликами-то я…» прошептал он.

– Мне выйти? – робко спросил Боцман. – Или… это… наоборот?

– Стой, я тебе сказал! – прикрикнул на него старший распорядитель.

И, подойдя ближе к Карлику, зашептал:

– А хочешь, малыш, репетицию в дневное время и готовый сценарий для выступления? С гарантией успеха? Проверено, лучший наш автор…

– Я псих, а не малыш, – недовольно пробурчал Карлик. – В туалет я хочу… Слушай, у меня и так голова болит. Кожа тонкая, череп слабый. Мысли мои не держит. Да и парфюм тут такой, что и стерпеть нельзя. У тебя то ли духи, то ли пудра…

– Что ты в парфюме понимаешь? – сказал старший распорядитель и улыбнулся. – Впрочем, иногда и запах пота, немытого тела… Шарман, правда7

– Я голову вымыть хочу! – заявил Карлик.

– Ладно, – вздохнул старший распорядитель. – Всё равно я тебя люблю. Я всех артистов люблю. Хорошие они, чистые… душой. Я и сам бы артистом стал, да уж больно чувствительный я и кожа у меня тоже тонкая. Рвётся легко… Ты меня поймёшь, я знаю!

И он самыми кончиками губ поцеловал поёжившегося Карлика в щёку.

Потом отошёл к двери и сказал:

– Распоряжение по репетициям. Малыш – в час дня…

– Слушаюсь! – пррорычал из-за спины распорядителя Боцман.

Карлик вытер щёку и заёрзал беспокойно, словно стала одолевать его невесть откуда взявшаяся чесотка.

– Хорёк!.. – торжественно провозсгласил распорялитель, ткнув в меня пальцем, – в одиннадцать вечера!

– Слушаюсь! – громче прежнего гаркнул Боцман и снова захлопал каблуками.

– Чего ты, толстый, за нас отвечаешь? – пробурчал Карлик. – Я, может, недоволен, обжаловать хочу…

– Отдыхай, гений мой капризный, отдыхай, – успокоил его старший распорядитель.

И, развернувшись, пошёл прямо на попятившегося к двери Боцмана.

– У меня в сумасшедшем доме был роман с санитаром, – заявил Карлик. – Он очень ревнивый!

Старший распорядитель, не оборачиваясь, погрозил ему пальцем. Боцман, задом раскрыв дверь, вывалился в коридор и прижался к стене.

Старший распорядитель вышел и Боцман быстро (торопливо, как мне показалось) закрыл за ним дверь.

– Ну как? – спросил я Карлика. – Воспользуешься предложением?

– У меня свой сценарий, – ответил он. – Переделывать поздно… Да он… Сам видишь – на экзотику тянет. Карликов он, видите ли, не пробовал! Тоже мне, благодетель… Разве это… судьба?

– Не судьба, – согласился я. – Он тут единственный, кто одет прилично. А в остальном – ерунда… Нужен он артисту… что тебе от такого…

Карлик кивнул и снова вытер щёку. Уголком одеяла.

Вечер тянулся тянулся долго, лениво полз – час за часом.