Т. Паркер - Час печали

– Уже нет – ведь я нашла его! Теперь мы друзья.

– Ты кому-нибудь рассказывала о нем?

– Кому? Я никому не доверяю такую тайну! Ученые сразу же его заберут. Родственники, вероятно, решат оставить Франциско здесь. Только где ж найти его родственников?

Хесс задумчиво смотрел вниз.

– Мне все в нем нравится, – говорила Мерси. – Взгляни на шлем! А руки! И ребра так красиво сходятся на спине! Я даже не предполагала, что грудная клетка человека столь изящна. Зубы у него большие и острые, словно при жизни он питался мясом диких зверей.

– Я не удивился бы этому.

– Взгляни на пряжку. Вероятно, это был его лучший пояс. Жаль, что на Франциско нет обуви, но он наверняка умер в сапогах, притом в новых. А потом кто-нибудь стащил их вместе с ружьем.

– Ты, видимо, много о нем размышляла.

Мерси не ответила. Она любовалась Франциско, пытаясь представить себе далекое прошлое, войну, людей того времени... Ей хотелось бы узнать рост и вес умершего, цвет его волос и глаз, носил ли он бороду. Без этих деталей трудно воссоздать образ человека. Мерси в любых ситуациях мыслила как коп.

– Вот найди у себя во дворе конкистадора и попробуй не думать о нем!

Вернувшись домой, Мерси снова включила телевизор и отправилась за виски. На кухне тягостные раздумья о Джерри с еще большей силой обрушились на нее. А потом в голове навязчиво закрутилась мысль о шести жертвах Похитителя Сумочек. Теперь Мерси уже не могла контролировать себя. Брюки, пропитанные кровью полицейского, лежали в корзине в ванной комнате, и Мерси чувствовала сладковатый запах смерти. Она пыталась думать о другом, о чем-нибудь смешном и веселом, но тщетно. "Раз ты такая сильная, то почему не спасла его?" Часы пробили полночь, и Мерси стало еще хуже. Она хлебнула виски и с трудом проглотила: в горле стоял ком. "Только не сорвись! Держи себя в руках!"

Мерси села на диван рядом с напарником и вдохнула аромат апельсинов. Не помогло.

Хесс смотрел на экран, и синий свет отражался у него на лице. Мерси вдруг поняла, что ему нехорошо. Он был бледнее, чем обычно, и с усилием двигал глазами, словно стараясь проснуться.

– Хесс?

– Да?

– В чем дело?

– Неважно себя чувствую, кажется, сейчас потеряю сознание.

Одной рукой он держался за спинку дивана, а другой будто хватался за воздух. Его тело резко дернулось, а потом задрожало. Лицо стало белее мела.

– Наверное, просто устал. – Голос его был совсем больным, надтреснутым и хриплым.

– Не двигайся! Ты не просто устал.

Мерси склонилась к напарнику и внимательно посмотрела на него.

– Открой глаза! – уверенно и спокойно сказала она.

Хесс смущенно повиновался.

– Дыши медленно и глубоко!

Тим вздохнул. Затем еще раз.

– Сколько пальцев? – Мерси выставила три пальца, и Хесс безошибочно сосчитал их.

– Как странно, – сказал он. Его голова запрокинулась, а затем вернулась на место.

– Что ты чувствуешь?

– Будто чья-то огромная рука потянула меня назад и не дала упасть.

– Продолжай глубоко дышать. Все хорошо, Тим.

Мерси поняла, что держится за ноги Хесса, и слегка отстранилась, продолжая внимательно смотреть на его лицо. Он еще не пришел в себя, нет, не совсем.

– Вроде бы у меня осталась банка куриного супа...

– Нет, спасибо, я просто посижу пару минут. Все в порядке.

Но бледность не сходила с его щек, он дышал часто и тяжело. Мерси чувствовала запах у него изо рта, и, как ей показалось, он не отдавал раковым заболеванием, химическими препаратами или облучением. Это был обычный запах пожилого мужчины – живого человека.

– Сними куртку, – потребовала она.

Хесс наклонился вперед, но руки его не двигались, и Мерси помогла ему вытащить их из рукавов. Ощутив жар его отяжелевшего тела, она положила руки ему на плечи.

– Теперь откинься назад.

– О, мама дорогая!

– Тим, краска потихоньку приливает к лицу.

– А как я выглядел?

– Сначала ты был белым, потом словно серебристым, а теперь появился персиковый оттенок, а щеки порозовели. И на лбу больше нет испарины, и зрачки уже нормального размера. Ты как?

– Мне лучше. Правда, Мерси.

– Сиди спокойно. Сейчас я ослаблю галстук.

– Тяни за один конец.

– Понятно. – Мерси не очень-то умела обращаться с мужскими галстуками.

В конце концов ей удалось освободить шею напарника от шелковой "удавки" и расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Тим попытался сделать это сам, но она решительно отстранила его одеревеневшие, неловкие пальцы.