Михаил Зайцев - Час ворона

Голос под потолком замолчал, не договорив предложение. Вместо слов, объясняющих, в виде чего будет предоставлена пресловутая фора, сверху свалился некий блестящий предмет. Человек со шрамом швырнул в прореху прозрачного потолка длинный, блестящий, остро отточенный нож.

Тесак гулко стукнулся об пол, подпрыгнул и лег посередине прямоугольника солярия мертвой металлической рыбиной. Хороший тесак. Длинный, длиннее стандартного охотничьего ножа. Широкое лезвие, маленькая гарда для защиты кулака, сжимающего костяную рукоятку, односторонняя заточка острая как бритва. С таким ножом в руке действительно получаешь хоть маленькую, но фору в борьбе с китайским Мастером. Ведь это только в кино Джеки Чаны и Чаки Норрисы лихо вышибают одним небрежным движением ножи и прочую смертельно опасную утварь из рук злодеев. В реальной жизни защититься от длинных, секущих махов клинка крайне тяжело, почти невозможно. Вооруженный соперник никогда не ударит ножом сверху вниз, как воображаемый хулиган на картинке в учебнике по самообороне. И хрестоматийного тычка лезвия, от которого можно уйти в сторону в настоящей схватке, фиг дождешься. Спору нет, для китайских Мастеров клинок не представляет такой же опасности, как, скажем, для меня, однако сейчас нож в моей руке стал бы той надеждой на победу, которую я давно утратил, а честно говоря, которой никогда и не было.

Вот черт! Я уже смирился со смертью, желая лишь об одном — уйти в лучший мир в обнимку с уродом-мракобесом, и нате вам — едва появилась малюсенькая надежда одолеть китайца, сразу же возродился из пепла, словно Феникс, инстинкт самосохранения, мозг моментально вспомнил о заявлениях мракобеса со шрамом, дескать, он отпустит на волю узника, победившего китайца, и эта явно ложная приманка влечет, как мираж оазиса в пустыне. Ведь понимаю, что все искусно придумано, подстроено, чтобы помучить пленников подольше и поизощренней, понимаю, что все — мираж, а все равно кровь закипает в жилах, и, помимо здравой логики, сразу хочется идти навстречу миражу, бежать, ползти, драться...

Мы шагнули к ножу на полу одновременно все трое, я, Леха и Захар. Все трое с полминуты примерно смотрели на нож, а потом шагнули к нему. У всех троих разом заблестели глаза, все одновременно опознали в тесаке на полу ту самую соломинку, о которой мечтает каждый утопающий.

Едва мы, пленники, двинулись с места, как от стены отделилась полуобнаженная фигура Мастера стиля Леопарда, убийцы бомжа Сергея Контимирова. Леопард стремительно, словно дикая большая кошка, в три гигантских прыжка, оказался рядом с ножом, подхватил его с пола и застыл с клинком в руке в угрожающей позе.

— Не спешите расстраиваться, господа! — выкрикнул сверху режиссер этого безумного спектакля. — Китаец поступил согласно моему сценарию. Он отдаст ножик, поверьте мне, отдаст. Тому из вас, кто...

Последовала долгая издевательская пауза, во время которой мы, три марионетки, будто группа живых скульптур, замерли, глядя вверх прищуренными глазами.

— Китаец отдаст ножик тому, кто его заслужит, завоюет в честной борьбе. Во время приватной беседы с Захаром Семеновичем я обещал господину Смирнову снисхождение. Захар Семенович вправе выбрать себе спарринг-партнера из двух претендентов. Хотите, Захар Семенович, сражайтесь с Алексеем Владимировичем, а хотите, со Станиславом Сергеевичем. Победитель спарринга в награду получит ножик. Холодное оружие очень поможет, я надеюсь, во время последующей битвы с восточным бойцом. Нуте-с, Захар Семенович, с кем из своих дружков желаете биться?

Изощренный садизм. Заставить мышек грызть друг дружку, прежде чем напустить на них матерых котов. Заставить предать былую дружбу, ссучиться, опуститься. И насладиться зрелищем полного морального распада.

Я не успел до конца осмыслить всю изощренность игры в предательство, забавы под названием «пионер-герой Павлик Морозов», или «козел-провокатор», или «Каин против Авеля». Я не успел подобрать должного названия для предложенного игрища, мне помешала реплика, произнесенная Захаром:

— Отойди, Стас. Я буду Леху херачить. Без обид, Леха, каждый за себя...

Совершенно машинально я отступил к стене. Пятился, пока лопатки не уперлись в дерево. Не ожидал я, что Захар так быстро и просто согласится на изуверские игры... А впрочем, чему я удивляюсь? Я сам минуты три назад шагнул к ножу на полу. Одновременно со мной шагнули и Леха, и Захар. Что бы было, не перехвати оружие китаец?